Женщина с рождения требует от мужчины подвига. Даже если ты всего лишь дядя.
Мне предстояла ответственная миссия — сделать заветный снимок внучки, правнучки и т.п. для ставропольской родни. На всё про всё — обеденный перерыв. Обнажив смартфон, рысью выдвигаюсь в роддом.
Телефон садится на полпути, прощай навигатор. А трогательно-растерянных мужчин с букетами не наблюдается.
Прежде приметы меня выручали. Особенно если доходило до поиска маленьких девочек. Например, водить дочь в сад я учился так: Ариша брала меня за руку и вела странными лабиринтами до группы. Я запоминал, что утром запах кухни должен быть справа, а вечером – слева. То же самое со звуками расстроенного фортепиано. И ещё странный кролик на двери её группы как бы намекал на безотлагательность решения проблемы наркомании в среде детских художников.
Но однажды я пришёл в сад, а детей вывели на прогулку раньше. Жизнь полна сюрпризов, если ты мужчина, и если у тебя дочь.
— Номер группы какой? — спросил наивный охранник.
— С розовым кроликом, — резонно ответил я.
Я помнил ручку на двери Аришиной группы. Табличку… Справа от неё ещё краска потрескалась. На табличке шрифтом Arial было написано «группа такая-то». Запоминать сам номер было незачем.
На улице (во время второго круга по территории сада) заметил, что молодые воспитательницы похихикивают. Очень их забавляла моя беспомощность. Успокаивало, что я такой не один. Какой-то мужик тоже наматывал круги и высматривал знакомую шапочку.
Заприметив веранду с тремя куртками как у дочки, направился было туда. Позади раздался голос, — Папа! Я за тобой целый круг бегу. Наша веранда с другой стороны.
До выхода сестры с племянницей оставалось 10 минут. Вместо улицы Покровка, я летел по перекопанному Покровскому бульвару, — Где тут роддом? — Спрашиваю у старичка на лавочке.
— Прямо, до второго перекрёстка. Дальше налево, спросишь.
В это время другой старичок, но уже в конце бульвара, поднёс к уху телефон и услышал, — Петрович? Ну…теперь моя подача. Лови товарища в чёрном пальто. Один – один, играем дальше.
Роддом оказался в самом неожиданном после нескольких километров бега зигзагами месте. Желтое здание по пути было слишком простым решением. Пришлось к нему возвращаться.
Первая попавшаяся женщина-врач могла бы позвать санитаров, когда к ней подбежал мужчина в пальто и спросил, — Где у вас выдают готовых детей?
Но она решила присоединиться к бадминтону старичков.
Теперь я знаю, как вбежать в главный корпус через подвал, нарваться на ошеломлённую медсестру, и, убегая от крика «как вы сюда попали!», выйти на улицу из другого здания.
Как раз там и стоял чёрный «Ситроен». Какая удача! На этом «Ситроене» мы с сестрой сто раз ездили на вокзал встречать родню. Я у цели. Подумал, если не успею к торжественному выходу виновниц переполоха, хоть оставлю на стекле записку.
Из будки вышел охранник, — Потеряли что?
— Да! Сестра уже десять минут как должна выйти с ребёнком. А я не могу понять, где встречать.
— Тебе за шлагбаум. Слева здание, там одна дверь.
Тётя и муж сестры сидели на кушетках и в четыре руки строчили мне смс.
Не успев рассказать о злоключениях, я увидел, как в проёме двери появилась сестра с маленьким свертком в руках.
Успел. Неудобно только перед людьми, которые подошли к своему чёрному «Ситроену» и прочли записку, — «никуда не уезжайте… я пришёл… разрядился телефон… ищу вас».
Чёрный «Ситроен» продали несколько месяцев назад. А номер машины я никогда и не помнил. Ну… как и номер группы дочки.
