Я был всегда. Пока ещё не бог,
я пил росу созвездий окрылённых.
Я выдумал надежду и любовь
в беспамятстве рождений, в муках слёзных…
Один во всех: слуга и господин,
палач и жертва, тайну жёг устало –
и женщины носили на груди
мой поцелуй, отлитый из металла.
Сквозь лабиринты искромётных вех
шёл миротворчества метельным полем.
Слеьало небо с постаревших век
слезами вдохновения и боли.
И, весь в осколках первородных фраз,
нащупаю внутри кристалл бессониц;
и кажется: смогу ещё не раз
взойти на гору, а оттуда – к солнцу.
