На концах ладоней.

Розовыми ложечками рассвета

Ногти встают на концах ладоней.

Эта любовь —

Любовь прорисованная где-то

на правом желудочке сердца,

Перьевыми ручками Сильвии Плат,

Вирджинии Вулф, Эмили Бронте,

Застыла мутной каплей перед их ликами,

На моих покрасневших от нервов глазах...

Анны Ахматовой на моих губах остаются крошки —

Печенье в духовке сгорело,

Пока я дочитывал её последние строчки

Реквиема,

И рыдал под бежевой подушкой,

Но после —

Десять маленьких розовых ложечек на концах моих тонких рук —

Я вычерпал ими у Ахмадулиной несколько капель из бродячего дождичка,

Вышел из-под стального циркуля с его одиноким обручем —

На Земле, на шее, внутри моей головы —

Я отправился к другим берегам без него —

К берегам другой страны,

Где Цветаеву рас-бросали,

Рас-кидали по рябиновым кустам —

без веревки,

А у Сильвии раз-обрали,

Раз-паяли газовые квадраты душной духовки,

И где у Харпер Ли пересмешника всё-таки сберегли.

Мои мертвые леди —

Ваши стальные сердца на самом деле тоньше даже ржавой меди.

Я знаю об этом наверняка,

Ведь,

Десять крохотных лепестков сирени на окончаниях моих хрупких рук —

Нас всегда это объединяло:

Тонкий силуэт ладоней, и сердца тревожный стук,

Неправильные мужчины, сожженые стопки стихов —

О, Иисус,

Ох, Боже —

Я умру когда-нибудь тоже,

Но пока я могу говорить —

Я буду раз-говаривать их мертвыми ртами,

Раз-мышлять теми мудрыми головами,

Что отныне горизонтальны.

Но пока я могу говорить —

Вертикальным,

Под солнцем плыть —

Я продолжу ваш храбрый путь:

Словами толстые души в тонкие грани гнуть.