Эти литеры, яти эти, вся Россия от Аз до Я —
синий лес, корневые сети прямоствольного Бытия.
Из ковыльных великолепий, серебрящихся до небес,
вышел выше Великой Степи заколдованный русский лес.
Хоровое пространство птичье.
Хвойнолиственная молва.
Сокол, плачущий по добыче, —
Слово, пролитое в слова.
Муж и Муза гнездятся рядом,
око в око, рука в руке,
и пожаром за плац-парадом
Смута пляшет невдалеке.
Это ходит старик высокий с вящим отсветом на лице,
вещий лекарь, таящий сроки Солнца в самом его конце.
Проходя по железной коже колокольного языка
мертвой зыбью, идет, похожий на луганского казака.
Не похожи такие лица
на мясистый снаряд во рту —
золотая садится птица
на коломенскую версту.
Во Вселенной, чужой и нищей,
на просторе семи небес
нет венца лучевого чище,
чем его золотой обрез.
2000
