Даль

Эти литеры, яти эти, вся Россия от Аз до Я —

синий лес, корневые сети прямоствольного Бытия.

Из ковыльных великолепий, серебрящихся до небес,

вышел выше Великой Степи заколдованный русский лес.

Хоровое пространство птичье.

Хвойнолиственная молва.

Сокол, плачущий по добыче, —

Слово, пролитое в слова.

Муж и Муза гнездятся рядом,

око в око, рука в руке,

и пожаром за плац-парадом

Смута пляшет невдалеке.

Это ходит старик высокий с вящим отсветом на лице,

вещий лекарь, таящий сроки Солнца в самом его конце.

Проходя по железной коже колокольного языка

мертвой зыбью, идет, похожий на луганского казака.

Не похожи такие лица

на мясистый снаряд во рту —

золотая садится птица

на коломенскую версту.

Во Вселенной, чужой и нищей,

на просторе семи небес

нет венца лучевого чище,

чем его золотой обрез.

2000