В лужах ярко светит фонарное солнце.
Дождь, как часть меня, выворачивающегося.
В последнее время отмирание идёт очень быстро.
Прохожие от меня отворачиваются
И мои волосы очень горько горят,
Как горю я.
"Не спасай их всех! Не спасай. И дыши. Отныне
Ты один в этом мире, сам себе режиссёр."
Мои мысли упали и жутко пахнут полынью.
Огромный тлеющий без конца костёр.
Едкой сладостью размягчает
Руки мои и пальцы.
А я молчу.
Мы - странники, вестники и новобранцы
Только вот смерть это все, чего я хочу.
Мы - истлевшие в мире упавших крыльев.
Мы заболели нами
И чертовый мир нам не мил.
То, что было для нас венцами
Стало венками возле наших могил.
Видишь, машины летят по мокрой дороге.
Москва - город тех, кто разучился прощать.
Мы проебались, и наши больные пороки
Будут тонкими пальцами глотки сжимать.
"Я прошу, в этот миг, покури со мной.
Мне очень плохо" -
В ночь бесконечно разносится пьяный вой.
Даже когда мы увидим колкости этой боли
Мне не получится быть рядом с тобой.
Мы проебались. И я умоляю, отныне
Каждым мгновением, писавших когда-то нас
Не потеряй свои волчьи облезшие крылья
На бесконечностях мокрых московских трасс.
Я умоляю, будь сильнее сияний,
Ярче холодных пальцев, держащих глотку
И, умоляю,
Не просто прошу - умоляю
Никогда не пробуй эту чертову водку.
В лужах вновь отражается рыжее солнце.
Мы не поймем этот мир, ведь нам не дано.
Просто пора прекращать намешивать водку
И перейти на полусухое вино.
Нет вины в том, что дым стал чуточку слаще
Или же мысли спустились наугад.
Просто вест мир устал от чертовой фальши.
Я тоже устал.
Я возвращаюсь назад.
