Я кота своего за лицо укусил.
Потому, что меня укусил он за ногу.
Но потом он – меня и его я простил.
Мы играть стали в единорога.
Я сосиску сварил, привязал к голове.
Рог хитрец откусил мой в мгновенье.
Что ж… прощу его снова, ведь в том существе
очень много необыкновенья.
Например, он умеет стоять на хвосте.
(ну, конечно, переднею лапой
повисает при этом на шторе). В коте
есть способность обои царапать
в стиле ранних графичных работ Пикассо.
Пусть, любитель кубизма, но мягок
кот весьма. Говорит: «таких длинных усов»
у Дали даже нет!». Как стиляга,
кот прилижет всю шерсть от хвоста до ушей,
ходит важный по покрывалу.
Говорит: «Ты мне завтра рубашечку сшей
как у Элвиса Пресли, пожалуй».
Я кота своего на помойке нашёл.
Он котёнком замёрзшим, без глаза
был в коробке, заклеенной скотчем. «Пришёл
Наконец – то! Ты мой. Понял сразу.
Люди очень добры. Только этой зимой,
спутав старые туфли со мною,
отнесли вот сюда. Но теперь же… я твой?»,-
он спросил, капнув с глаза слезою.
