Умер колобок ужасной смертью,
В острых, как ножи, зубах лисы,
Грызла рыжая плутовка долго
Его, словно палку колбасы.
Солнце грело грустными лучами,
И печально тёмный лес шумел,
Шли старуха с стариком полями
К месту, где несчастный околел.
«Бедный, бедный, славный хлебный мякиш
Жуткой смертью умер на пеньке», -
Причитала бабушка, а дедка
Молча брёл, венок держа в руке.
Выли ветры над пустым амбаром,
По сусеку уж никто не скрёб,
Колобка, погибшего нестарым,
Отпевает в мрачной церкви поп.
Вдалеке страдал и плакал заяц,
Мордочку задравши к небесам,
Даже волк сказал: «Настанет время
И попляшет рыжая лиса.»
В её шкуре колтуны и блохи,
А в кишках её глисты живут,
Может быть, ей было очень плохо,
Ей хотелось хлеба и уют?..
Но схватили рыжую собаки,
Потащили на обрыв реки,
Их глаза горели, словно факел,
И вращались, словно колобки.
Выла пожирательница страшно,
Будто волк, подстреленный с ружья:
«Эх! Зачем я съела хлебный мякиш,
Очень гадкая и пакостная я.
Я раскаюсь, брошу жизнь такую,
Я уйду на звероферму умереть!»
Но к ней подошёл усталый мельник,
Вытащив нехлёстанную плеть.
«Получай, мохнатая зверюга,
Тело хлебное в зубах своих убив,
Ты теперь мне больше не подруга!» -
Он кричал, её жестоко бив.
Лес шумел, и филин грозно ухал,
У болота белый вех торчал,
Над амбаром гром зловеще бухнул,
И сусек у молний засверкал.
Застонали звери, в норах лёжа брюхом,
Мельник экзекуцию кончал.
…Не грусти старуха день-деньской,
Что мука твоя закончилась в амбаре –
Вот тебе сюита «Колобок»,
Дед её сыграет на гитаре.
