Белое солнце в проемах каменных башен...
Слишком холодное,
слишком немое,
не наше.
Гул поездов равномерно умножен на стаи
перепуганных чаек.
Как мы такими стали?
Как я люблю ненавистный тобою Питер?
Мне б его талый воздух
хапать, пить бы.
На чугунЕ канальном морозить руки,
мрамор листать в десятом туннельном круге.
Питер останется там же, гранитной глыбой.
Гаркнет в лицо перегаром: “А вы не пошли бы?..“
Бросит подачкой нищим немного солнца,
матерно сплюнет
и на норд-вест качнется.
Мне твое имя уже никогда не снится.
Губы, ресницы?..
Да в общем у всех ресницы.
Разность окраса имеет значенье при свете,
я в темноте ее почти не заметил.
И в безголосье...
Чтоб сделать тобой любую,
тьма к тишине принуждается
поцелуем.
