Мы пассажиры поезда скорого, великолепного,
несущегося между деревьев и деревень
нашей прекрасной, невыразимо грустной родины.
Мы помним запах шерстяных одеял,
картофельной шелухи плацкарта,
которым ехали с мамой, радостные, в Ленобласть.
Поезд раскачивался из стороны в сторону.
Мы – пассажиры скорого, догоняющего
наше долгое, квёлое, хмурое лето,
но чёрным по белому написаны на билетах
данные паспорта, на который фотографировались
в четырнадцать, в двадцать и в сорок пять.
Как будто после милосердное время плохого
не сделает – губы не выкрасит в серое и бесцветное,
не нарисует на скулах тонких фарфоровых трещин.
Стану ли женщиной, взрослой красивой женщиной –
или промаюсь, вчитываясь в названия проносящихся
мимо станций?
Или останется мне разглядывать жизнь –
вот ребенок, идущий в школу в хлюпающих ботинках;
вот дед, продающий на рынке собранную
в счастливое время библиотеку.
Едем, едем, одурью сонной скованы.
Мы – пассажиры скорого, мчащегося мимо
бывших заводов, кирпичных подстанций,
теплоцентралей, автостоянок,
строящихся церквей – маленьких и некрашеных.
Страшно нам, Господи.
Как же страшно нам.