Вот не люблю я мужиков в красных шапочках.
Они вызывают у меня беспокойство и чувство тихого раздражения. И обнаружив такой экземпляр на пустынном берегу бухты... Самдаки, что на северо-восточном берегу Байкала, я сразу тихонечко отсела у костра так, чтобы не бросаться в глаза и понаблюдать за всем, что происходит со стороны.
Когда краснолицый от загара, как варёный рак, дяденька явил своё фотографическое роскошество в виде навороченного Кэнона, я заняла позицию ещё сторОннее, потому что увидела, что тётки не его стихия и в кадре своей камеры он не желает видеть лиц женского пола. За то обветренные бородатые лица мужской части команды нашей яхты «Надежда», на которой я оказалась по невероятному стечению счастливых обстоятельств, вызвали у него буйный восторг и восхищение. Наши бородачи – Толя и Паша заинтересовали его своим колоритом и он со страстью, свойственной всем холерикам, Красная Шапочка (так я про себя нарекла его), бросился в восхищение их натурально-морским и таежным видом, запечатлевая кадр за кадром харизматическую натуру, на фоне вечернего костра, горящего внутри невероятной красоты Байкальского закатного пейзажа.
Яхты «Ариадна» и «Надежда» встретились в этой бухте не то что бы случайно, но думаю, Красная Шапочка был совсем не рад тому обстоятельству, что рядом у него оказались люди. Оплатив фрахт «Ариадны» он почему-то решил, что окружающий мир тоже оплачен им, а лишние фигуры на горизонте ему не особо нужны, разве такие вот колоритные, как наши Толя и Паша, которые ,по его мнению, хорошо вписывались в этот пейзаж.
Красный цвет шапки ещё более усиливал алый, не здоровый загар на городском лице известного иркутского литератора и, как полагается жителям больших городов , его совершенно не интересовало, что за люди были рядом. Он распустил пёрья и помахивая своим невидимым, но ощутимым павлиньим хвостом наслаждался своей неординарностью, неповторимостью и талантливостью, демонстративно возвышаясь над нами, как пигмей взобравшийся на постамент. Капитаны яхт добродушно и спокойно старались всем оказать гостеприимство.
На берегу, у костерочка была распита очередная порция согревающей сорокоградусной жидкости, к которой Красная Шапочка не притронулся. Съеден омуль на рожне – потрясающе вкусный и попробована варёная нерпа. Аппетитное, нежное, необычное по вкусу мясо, пока не представишь, что для того, что бы появилось это экзотическое блюдо, надо было укокошить удивительной красоты зверя, который никому не сделал ничего плохого. Ластоногое не имеет шанса защититься от вооружённого человека и может только плакать, глядя, как убивают его сородичей и нырять в ледяную воду Святого Моря, уходя надолго подо льды.
У меня промелькнуло подозрение, что писатель, наверное, бывший запойный. Хотя это и не факт, но подозрения меня редко обманывают... Может, просто не очень здоров...
Его молодой спутник тоже в красном... (почему в красном?!) был немного напряжён, раздражён и несколько, по-дамски, капризен. Хотя во внешности и поведении у него не было ничего дамского... Но опять - таки... странная это была пара.
Поужинав на Байкальском берегу, наша команда из пяти человек, которую мы, исходя из числа, нарекли попросту - «Кулак», поехала в лодке на яхту. Команда «Ариадны» тоже отправилась ко сну...
Пришвартовались яхты рядом, борт к борту, бросив якоря на большую льдину. Когда все легли, небольшая волна начала дубасить «Надежду» носом о лёд так, что у меня началось медленное сотрясение мозга. Но я терпеливо молчала, думая о том, что если колошматить будет всю ночь, утро будет для меня отягощенным жуткой головной болью, а выглядеть капризной, истеричной тёткой очень бы не хотелось.
Клава, более тёртый и опытный турист, терпела не долго, она предложила - сменить место стоянки. Предложение молчаливо поддержал весь «Кулак» и мы отошли от общей швартовки в море, где и заснули мирным сном до утра. Яхту покачивало невесомо и, думаю, не мне одной в этот момент засыпания показалось, что все мы находимся в материнском лоне, под мурлычущее бульканье воды за бортом.
Раннее утро на Байкале, да ещё на борту яхты – это всегда чудо – чудное. Вокруг простор и буйство рассветных красок. Они нежны и неуловимы. Они волшебны и чудесны. Они колдовским образом действуют на все органы чувств. Ты последовательно становишься одним большим глазом, ухом, кожей, носом, как бы забавно это ни выглядело со стороны. Всё окружающее повергает тебя в необъяснимый восторг. Щенячий, беспричинный, тихий и визжащий на клеточном уровне.
Я вышла на палубу и погрузилась в это фейерическое зрелище всеми органами чувств. Подставляя каждую клеточку под это ласкательное соприкосновение с миром просыпающимся.
На «Ариадне», в нескольких сотнях метров, мелькала Красная Шапочка. Вынув камеру, я тихонечко стала снимать то, что показалось мне интересным и просилось остановить время, зафиксировать момент красоты. Кадр за кадром.
На соседнем судне было тихо и только красное пятно передвигалось по палубе. Оно не помахало приветственно рукой, не проявило никакого внимания к моему появлению на палубе, поэтому не особо обращая внимание на него, я, с огромным удовольствием ,занялась интереснейшим для меня делом – остановлЕнием красоты и её фиксацией в виде стоп-кадров.
И вот тут- то случился большой «БУМ». На палубу поднялся Серёжа и включил музыку. Тишина огласилась бодрым ритмом и мелодией.
Мне музыка не помешала, хотя если быть откровенной я не очень большой меломан на лоне природы. Я люблю природную тишину, слушать всяческие шумы, птичье пенье, звуки воды и ветра. Но в данном случае, мне не показалось большим диссонансом это весёлое сопровождение рассвета. С «Ариадны» до меня донеслась эмоциональное раздражение, как волна, ударившая по голове не больно, но ощутимо.
Почему-то не придав этому значения , я продолжала работать, глядя в видоискатель... Яхты ожили, проснулись, началось общее движение, мы дружно позавтракали, и пошли поближе к плавучим льдам, что бы пофотографировать эту необычайность. Колорит был так хорош, что сердце прыгало и ёкало от наслаждения увидеть то, чего раньше и не мечтал увидеть...
Подойдя к льдине, мы выпрыгнули на лёд и прошлись по нему... Ощущение редкостное, когда вокруг тебя зеркально-гладкая, ещё тягучая, не отогревшаяся от холода, вода. А ты на льдине, состоящей из неисчислимого количества плотно прижатых друг к другу иголок сложенных в снежиночные конгломераты. Тебе не холодно, но под тобой лёд, от него веет стужей, а граница тепла и прохлады где-то на уровне пояса. Это неторопливое наслаждение прервала «Ариадна», которая подошла к льдине следом.
Красная шапочка, не сказав ни «здравствуйте», ни « доброе утро» с борта своей яхты, изогнув недобро своё отваренное лицо выговорил всем нам рассерженную тираду насчёт нашей шумности, связанной с музыкой на борту, которая спугнула медведя, которого он снимал поутру с палубы.
(Справедливости ради надо отметить, что прикорм для этого медведя оставила наша команда. )
Что медведь, заслышав музыку , развернулся и ушёл. Тем самым сильно огорчив заезжую знаменитость. А теперь мы мешаем ему своим присутствием на льдине, ибо у него здесь намечена съемка , а утренний свет быстро уходит...
«Выходите из кадра!» - звучало как команда, приказание человека, который почему-то решил, что он хозяин не только зафрахтованной яхты, но и в окружающего её простора. Наши бородачи в утреннем, мягком освещении понравились ему ещё больше, чем вечером и он безапелляционно объявил о том, что тётеньки в кадре ему не нужны...
У меня внутри тихо зашипела змеюка подколодная, которая совершенно не выносит такого беспардонного поведения. А после того, как он потребовал, что бы ему и льдину полностью освободили для съёмки, проснулся мой могучий дух противоречия. Распоясавшийся, от собственной значимости, литературный хам, надувался от сознания своей значимости, как индюк и голос его напоминал именно индюшинное клёкотание. Он неоднократно напомнил о том, как безобразно мы помешали его съёмке; выслушал извинения; не принял их; чем здорово раздосадовал весь наш «Кулак».
Меня это просто взорвало и, не особо сдерживая свой низкий баритон, не подбирая слов, я продекларировала, что вести себя так никому не позволено и не фиг здесь командовать. Потом громко объявила, что решила остаться поплавать на льдине, но увидев жалобные глаза капитана Толи, которому этот скандал претил, по зрелому размышлению, решила понаблюдать за профессиональной съёмкой... Сошла на яхту и мы покинули запретную территорию июньской льдины...
Действо разворачивалось на льдине не шуточное... На фоне рассветных, розовых гор, парящих над совершенно зеркальной поверхностью моря, на белоснежной с нежно-гролубыми тенями льдине скакал и размахивал руками молодой спутник Красной Шапочки, в тёмно-красном переднике до колен.
С борта «Ариадны» раздавались громкие команды относительно того, какое выражение страдания должно отражаться на лице супер-модели. Действо представляло из себя, такое презабавное зрелище, что и змея подколодная, и могучий дух противоречия ехиднейшим образом запрыскали в кулак... А после того, как супер-модель была зафиксирована во всех моментах одиночества, безнадёжности, тоски по берегам родной земли, на льдину выгрузили и сомоё Красную шапочку.
Более парадоксального зрелища за всю свою пятидесяти пяти летнюю жизнь я не видела. Вечная красота Святого Моря просто померкла перед видом – пожилого, побитого жизнью и её тяготами мужичонки, в непонятной кофте, с кривоватыми, не тренированными ножонками, увенчанными в шорты с пальмами; с красным, обгоревшим на солнце лицом; непропорциональным телом – грузноватым и покрытым кисельным жирком.
Это существо, переливаясь зелёными пальмами на шортах, начало позировать с таким энтузиазмом, с незамутнённой, детской верой в то, что всё, что делает это удалённое от совершенства тело – представляет собой шедевр мировой классической фотографии.
Заключенные внутри меня - змея подколодная и могучий дух противоречия взвыли от смеха и завизжали пронзительно на ультразвуковой частоте.
А Красная шапочка продолжала своё шедевральное позирование, в завершение решив запечатлеться в прыжке. Разбегаясь и тягостно подпрыгивая, она развевала пальмистые шорты и, сотрясаясь студенистым телом, приземлялась на льдину.
Повторив это необычайно эстетическое действие несколько раз, и удовлетворив крупногабаритное самолюбие, она в последний раз прильдинилась, с видом Александра Македонского после победы на Фермопилах.
Во время этих эмпирических экзерсисов я ждала очереди на фотосъёмку в моторной лодке, в пальто и купальнике...
Когда Красная шапочка напрыгалась вдосталь, мы поменялись местами. Она, было протянула мне руку, при выходе на льдину, но я справилась без помощи этой препротивнейшей на свете ручонки, которая будет всегда не приятна мне. Руки этому самовлюблённому общипанному павлину я сроду не подам.
Встав на льдину я ощутила потрясающий покой тающего байкальского льда, благородный и торжественный... Не сохраняющий внутри себя человеческих глупостей, отягчённых манией величия. Подколодная змея и могучий дух противоречия успокоились и сели на край льдины вместе со мной и посмотрели в Байкальскую тишину, искупали ноги с ледяной лужице небесно-голубого цвета, прислушались к звукам тающего под нами льда, окунулись в волшебный свет восходящего светила улыбнулись, а потом легко и весело рассмеялись вспомнив неуклюжие прыжки красной Шапочки на льдине...
Лёд в это время приобретает бритвенную остроту, и я не заметила, что порезала ногу, а капля моей алой крови осталась на льдине. Это произошло после, когда я увидела что испачкала Клавино пальто, накинутое поверх купальника. Второй раз за краткое начало лета, невольно я принесла кровавую жертву Святому Морю, тем самым побратавшись с ним. И моя подколодная змея и могучий дух противоречия ехидно пожелали, что бы карта памяти с фотокамеры Красной Шапочки сгорела в пыль и фото остались только в памяти. Я тихонечко попросила морюшко исполнить это не совсем благое пожелание. Интересно, сбылось ли оно, подкреплённое каплей крови на белопенном Байкальском льду?
И теперь если мне станет грустно, достаточно будет вспомнить – супер-модель в красном фартуке с выражением скорби и одиночества на лице, а так же прыгающую по льдине Красную Шапочку в шортах с пальмами... Экзотическое зрелище... Таблетка от грусти, которая всегда поможет улыбнуться, а потом весело рассмеяться...
И над собой тоже.
