Храм

а в подъезде больше никто не живет.

мокрые листья ютятся в утробе рам.

я кричал, перегнувшись с перил: “мама, мам...”.

шел 2001 год.

липы таяли, словно в вафельном крем-брюле,

на соседской кухне вскипал свинг-джаз,

черный, горький, он и сейчас

слабой долей бежит по моей спине.

мир граничил с чужим двором,

где “до солнышка” гнали качели,

пока окна в домах не ржавели

мягким сумеркам в унисон.

на площадке накурено и тепло.

штукатурка изрезана именами.

мекка бетонных коробок воспоминаний,

что, как бабочки, под стеклом.

но в подъезде больше никто не живет.

тряпкой стянут балконов ряд,

там, по-прежнему, говорят

сквозняки уж который год.

у меня в кармане на дне ключи,

связка стала увесистей и модней.

или я стал искать для себя дверей,

где мы день напролёт молчим.

где теперь засыпать под дурацкий фильм,

просыпаться от всполохов автострад.

приходить в местный бар, а не в сад,

и вдыхать не прохладу, а дым.

наблюдать, как последний оплот

не сдается немым ковшам.

тихий пятиэтажный храм

больше меня не спасёт.