В густом лесу, среди могучих сосен,
Где тропы поросли густой травой,
Скакали: Отпрыск княжеский(лет восемь),
И княжий воевода Боривой.
По просьбе князя обучал мальца охоте,
Рассказывал, где лось прошёл, где волк,
Показывал как птицу бить в полёте,
И видел: Из княжёнка будет толк.
Решив передохнуть остановились,
Разбили лагерь, развели огонь,
К речушке небольшой вдвоём спустились,
Но слышат вдруг: Заржал тревожно конь.
Подкравшись незаметно воевода,
Узрел десяток воинов на конях,
Кривые сабли, луки, безбороды,
Откуда степняки в родных лесах?
Его заметили, и главный улыбаясь,
Вдруг громко крикнул: "Русич, выходи!"
Встал воевода на секиру опираясь,
И рявкнул: "Княжич, наших приведи"!
Пошёл вперёд он, стрелы отбивая,
Двоих срубил спокойно, не спеша,
Следя за тем, как княжич убегает,
Едва успел отбить бросок ножа.
А княжий сын бежал быстрее ветра,
Дорогу знал, здесь были не впервой,
Но в голове вопрос был без ответа:
А справиться ли дядька Боривой?
Тем временем отважный воевода,
Рубился с ханом мёртвых степняков,
Прошёлся по врагам, как конь по броду,
Но хан был — из Чингизовых сынов.
Удар, другой — секира раскололась,
И раскрошилась сабля степняка,
Лишь не сломалась каменная воля,
Блеснул кинжал в кочевника руках,
Ударом хитрым в шею Боривою,
До рукоятки хан его вогнал,
Качнулся сильно храбрый воевода,
И будто бы подкошенный упал.
Но падая, успел ударить хана,
Лихой степняк бессильно захрипел,
Глаза Чингиза помутнели странно,
И мысль мелькнула: "Русский одолел".
Добравшись в терем княжич поднял стражу,
Князь с воинами лично поскакал,
Лежали: хан и девять воинов вражьих,
И рядом мёртвый Боривой лежал.
Слез князь с коня увидев поле брани,
У тела воеводы шапку снял,
Промолвил: "Он героем сказов станет,
Силён был, до последнего стоял".
Похоронили дядьку — воеводу,
Всё чин по чину: Речь, костёр, курган,
Я княжич тот, что ездил с Боривоем,
Всё это помню, добрых снов Иван.
