Смерть к прозаику явилась...
И обсмеяна была.
Ну, конечно, оскорбилась,
Развернулась и ушла,
Поднимая клубы пыли
И суставами треща...
И мелькали костяные
Пятки - прям из-под плаща.
"Ты, старуха, чтоль с заскоком -
Размахалась тут косой!
Еще срежешь ненароком
Голову себе самой!", -
Так смеялся этот странный,
Нетипичный тип - такой
Незнакомой обуянный
Страстью, будто неземной.
И в смятении великом
Смерть неслась невесть куда.
Скорбь в лице ее безликом.
Думу думает она.
"Как же он посмел, нахальный!
Кто он вообще такой?!
Из Маклаудов? - опальный?
Иль безумный? Иль святой?..
Не, святые - те другие,
И Маклауды - в кино...
Впрочем, времена такие -
Все едино, все одно...
Видно я уже старею,
Видно скоро на покой,
Раз уж больше не имею
Силы прежней, молодой...
Непосильно это горе! -
Смерть моя не за горой...
Неужель придется вскоре
Мне явиться за собой!?
Будет мне готова плаха
Из пожизненных темниц!..",
И стекали струйки праха
Из больших ее глазниц,
И стонала в полный голос,
И сбивалась на латынь,
Мол: "О темпера, о морес!..
Ладно. Хватит. Все. Остынь.
Да, ну - план... Ну, да, ну - график...
Ну, пришла, а этот - ржОт!..
Ну и ладно... Ну и нафиг...
Ну и... пусть его живет!..".
