Я в шуме суеты теряюсь.
Годами брежу об одном.
Но в отчаянии задыхаюсь,
В крике тихом иль немом.
И стоя с краю, на дороге,
Слежу за бегом чужаков.
От них я отличаюсь многим.
Ведь на душе печать грехов.
Судьба со мною зло сыграла.
Оказался вмиг я без всего.
За что же так жестоко покарала?
Оставив старца одного.
Без дома я теперь, как нищий.
Тянусь к другим дрожащею рукой.
И сострадания не ищешь,
Надеясь все же обрести покой.
Наверное, ещё не время мне уйти.
Поэтому стою я на чужом пути.
Кричать хочу: "Остановитесь!"
Ну же... Просто обернитесь.
Нет... Проходят мимо, отвернувшись.
И я, почти к земле согнувшись,
Дрожу, дыханием грея руки.
Под старой курткой пряча муки.
Идите, люди вы своей дорогой.
Смотрите, как склоняюсь я к земле.
Кричите: "Он такой убогий!"
Не зная, что ношу я на себе.
Не звон то драгоценного металла.
А память, что прикована ко мне.
Я орден чуть не потерял однажды.
А звезда сгорела там... в огне.
Тогда-то я без дома и остался.
Седой старик с потертою клюкой.
Зачем от пламени спасался?
Давно бы уж обрёл покой...
Снег пошел, усиливаясь к ночи.
И я, не отрывая от земли глаза,
Иду сам, не зная уж куда.
Мне холодно... Ботинки прохудились.
От куртки тоже нет тепла.
Я рук не чувствую, немеют.
Неужели? По щеке бежит слеза.
Давно ли плакал я?
Наверное, тогда, когда в огне сгорела часть меня.
Медаль... ее давали за заслуги.
За мужество, отвагу, преданность и честь.
Да, я умру, испытывая муки.
Но в миг последний буду на нее смотреть.
Что осталось мне от этой жизни,
Которую я всё-таки прожил?
И чем запомнюсь я другим,
Если сам себя уж позабыл…
Остановитесь, посмотрите!
Вот я один опять стою.
Вы уж меня не прогоните,
Если к вам я в миг отчаянья приду.
Один прошел, поморщился немного.
Другой - обходит по дуге.
Бежите вы от старика больного.
С глубоким шрамом на душе.
Мне новый шаг даётся все труднее.
В руках давно уж веры нет.
И все кругом вдруг кажется бледнее.
Неужто? Снова нет.
Устал... И голоден немного.
Да, к голоду не привыкать.
Не надо ничего другого,
Хоть корку хлеба дайте пожевать.
Когда-то мы спасались им.
Хотели есть, но пусто было в доме.
Я землю голыми руками рыл!
Чувствуя во рту лишь привкус крови.
Отчаянье сковало сердце.
Душа все просится уйти.
Что делать ей в жестоком мире,
Если вот он мой конец пути.
Прикрыл глаза всего лишь на минуту
И тут же распахнул их от тычка…
Потер в грязи испачканную руку
Со следом от подошвы башмака.
То был бездомный, но безмерно пьяный,
Который вдруг потребовал уйти.
Мол, в этом месте он зализывает раны,
На этом пятачке его должны найти.
Ушел. Точнее, выполз из забвенья.
Побрел я дальше… Может, вдруг умру.
Сейчас, в ночи, к утру?
И завершатся для меня мученья.
Все счастливы вокруг. Я рад.
Но вывески пестрят не для меня.
Я чужд для сыновей своих, для них я смрад.
Как холодно… Зима.
Без денег… Я без крова.
Без родни,
Которую, казалось, позови,
И будет твоя жизнь сыта, здорова.
Нет. Не для меня семья, любовь, достаток…
В памяти моей лишь горечи осадок.
Сел на скамью.
Кондитерская рядом.
Вдыхаю запах сдобы… Я в раю?
Нет, пустым взглядом на нее смотрю.
Эх, мне бы молодость мою…
Которую растратил на гранаты.
Которой застилал в бою
Дорогу к славе бравому солдату.
Я буду помнить. Страх забыть нельзя.
С ним можно свыкнуться, принять, как данное судьбою.
И на плечо товарищу ладонь кладя,
Закрыть его от пуль собою.
Как хорошо… Меня никто не гонит.
Минуты тишины в моем бреду…
Я рук не чувствую. Убогий.
Зачем сейчас подумал про еду?
Все в прошлом. Лишь воспоминанье.
То былая благодать,
Которая растаяла, оставив на прощанье
Меня от голода три ночи помирать.
Нет сил. Так было на войне,
Когда во рву лежал при вражеской стрельбе.
Играет музыка. И весело не мне.
Иль нет? Зачем это судьбе?
Зачем ей к жизни возвращать меня,
Своею теплотой окутав и пьяня?
Заманивая миром, за который столько дрался…
В котором я совсем один остался.
Поднялся ветер. Не почуял даже…
Лишь по девчонке, что закуталась в платок,
Я распознал подвох. А так, не скажешь,
Что холод прошибает, словно ток.
Свет мягкий льется с окна,
Из-за двери, в которую вошла она.
С душой холодной,
Скрытой маскою стыда.
Глаза слипаются. Нет сил на мир смотреть.
На месте сложно усидеть…
Но как уж можно лечь,
Когда себя от зла не уберечь.
Упал. Чуть сдвинулся и сразу наземь.
Лицом об камень… Застонал – я все-таки живой.
Черт побрал бы эту старость!
По что я на войне не поплатился головой?
Не получилось встать. Проклятье.
Иль дар, ниспосланный с небес?
А, может, помолился за меня кто у распятья?
Или забежал за мной из ада бес?
Забылся сном. Проснулся ненароком…
Все также на земле. И будто бы в бреду.
Глядит фонарь огромным желтым оком,
И ждет, когда же я уйду.
Но это край. Теперь я точно знаю.
Мой мир – не мой. Я… Исчезаю.
Из плена тела вырвалась душа.
Посмотрела на худого старика.
Остановилась, замерла…
Ну, вот… сбылась его мечта.
