Странный запах кофе стоял ранним утром в полупустой квартире номер 49. Горький запах сожжённых кофейных зёрен до этого ни разу не появлялся в этом доме.
Адам открыл глаза и поморщился: запах был слишком сильным, особенно в закрытом помещении.
- Открой, пожалуйста, окно, - крикнул Адам, обращаясь к своей девушке, но ответа не последовало.
Более того, никто и не подумал закрыть окно.
Парень, чувствуя неладное, осторожно потянулся и нехотя встал с просторной кровати. На часах было 7 часов утра.
Комната выглядела не совсем привычно, но молодой человек никак не мог заметить изменений: бледно-серые стены с фотографиями пары, сопящая в углу кошка Гадюка, куча одежды, бумаги и документы, горшок с пионами на подоконнике, красивое лимонное дерево...
Красивое лимонное дерево нарушало всю гармонию мирно существовавших в комнате элементов стабильности. Хотя теперь назвать его красивым было трудно - казалось, что всего за ночь сочные листья скрутились и поникли, единственный зрелый лимон больше не красовался среди них, а ствол покрылся белым болезненным налетом.
Адам поёжился и, не одеваясь, босиком вышел в коридор. Запах испорченного напитка стал ещё сильнее.
За кухонным столом сидела Ева. Тёмные круги под сонными блеклыми глазами и запутавшиеся рыжие волосы говорили о том, что девушка провела целую ночь без сна. В чашке с темной жидкостью плавала долька лимона. Безжалостно порезанный фрукт лежал на доске, истекая кислым соком.
‘Кофе с лимоном?’ - удивился Адам, но спустя секунду его посетила страшная мысль.
В кружке Евы был вовсе не кофе.
Пара ненавидела чёрный чай, но сейчас девушка пила именно его. Крепкий чёрный чай с лимоном. Раньше её тошнило при одной только мысли об этом напитке.
Все изменилось.
Только сейчас Адам заметил, что на кухне не было привычного хаоса: все было убрано и разложено по полочкам. То же самое можно было сказать обо всей квартире.
Но самое страшное было в другом, и это была явно не чистота.
Ева была одета в платье, которое ее молодой человек терпеть не мог. Это была единственная вещь в ее гардеробе, которая по какой-то причине вызывала у парня лютую злость. Может, дело в том, что в нем Ева была особенно прекрасна: легкая белая ткань подчеркивала тёмные глаза девушки, ее тонкую фигурку и эти длинные огненно-рыжие волосы. А может, такое платье носила мама Адама, о которой он никогда не говорил.
Так или иначе - платье было надето, а неловкая тишина заставляла сердце остолбеневшего парня биться в несколько раз быстрее обычного.
- Ты сожгла кофе, а это платье... Что же.... - больше ни одно слово не слетело с его губ.
- Прости. Думаю, это конец, - прошептала Ева, пряча трясущиеся бледные руки под стол.
Руки, которые он так любил; руки, которые так нежно гладили его тёмные кудри; руки, которые варили самый вкусный кофе. Они больше не принадлежали ему, и он это понимал.
Ева встала, Адам сделал шаг назад. Метр между ними превратился в пропасть, и каждый понимал, что это конец.
- Я заберу Гадюку и соберу вещи, хорошо? - холодно, но с виноватым взглядом спросила девушка.
Это был вопрос в никуда. Вместо ответа Адам прислонился к стене и, словно капля дождя, медленно сполз по ней. Ева вышла из кухни. Адам закрыл лицо руками.
Тишина была слишком оглушительной. Ему хотелось плакать, ей - скорее уйти отсюда.
Час пролетел незаметно. За все это время не было ни одного звука, как казалось парню.
Хлопнула дверь.
Адам встал и на ватных ногах пошёл в спальню. Пусто, здесь было так пусто.
Открытое настежь окно освободило комнату от удушливого запаха, но январский ветер разбросал все бумаги и чертежи. Под ногами парня лежал лист. Он поднял его и холод пробежал по телу.
Это был чертёж дома. Их дома.
Хотя, впрочем, ничего больше не было ‘их’. Их больше не существует.
Комната без её вещей стала унылой и пустой. Больше не было мирно сопящей Гадюки, цветка на окне и горы одежды на пуфике.
Остались лишь воспоминания в виде фотографий на стенах и несчастное лимонное дерево.
Дерево, которое он подарил ей на вторую годовщину отношений.
Дерево прожило 11 месяцев.
Любовь - почти три года.
Было почти 9 утра. Не по-зимнему ярко-красное солнце освещало просыпающийся город. Тень от засохшего лимонного дерева падала на стену, и казалось, что все кончено.
Но почти полностью выветрившийся запах сожжённого кофе и то самое дерево, которое ещё можно было оживить, успокаивали Адама, и он знал, что все будет хорошо.
