«Я, конечно, из этих,
из трактористов.
Если что-то случится
в стране,
я тут же
упакую манатки,
оформлю визу
и, поправ идеалы
патриотизма,
убегу в подходящую
заграницу.
Ведь живут же там люди.
А чем я хуже?
Воевать я не буду.
Не важно, кто тут:
демократы,
фашисты,
игил – уроды,
обменявшие жизни
своих народов
на религию,
нефть
и власть.
Мне на них глубоко плевать.
Мой девиз:
если стало плохо – пора линять.
Ты пойми,
мне не в кассу совсем сражаться:
есть Канада,
Австралия,
Мальта,
Франция,
есть Германия, Англия,
США.
Я б в арктических льдах Гренландии
с легкостью прожила.
Или даже на Филиппинах…
Мне политика
просто
мимо,» –
говорила Тамара, смакуя бразильский кофе
в популярном кафе на Гороховой сорок восемь.
А потом наступила та осень
какого-то года.
И вот
юная
санитарка Тома,
оставив шенгенскую визу дома,
позабыв про фраппе
и чужие страны,
европейских знакомых,
билет в Испанию,
подбирает
в окопах
тяжело раненых
и выносит их на себе
с поля боя,
под вой
и стоны
перевязывает
застиранными бинтами –
вырывает
упорно
из лап костлявой.
Командир
второго стрелкового батальона
бойцом доволен,
во взводе хвалят.
