я подсел на искусство. культурно разнуздан. курю маяковского, нюхаю босха, колю понемногу белейшую гвардию. с виски стравинского — славная партия!
утром трипую от дыма из бонгов, что только от дэвиса с армстронгом. вместо обычного завтрака — девять таблеток по данте.
я влип. отвалите, отстаньте, уйдите, я дую в усы сальвадора дали! спиды, унесите в полёт хоть шмелём, хоть пчелой, хоть валькирией! оперы, как и религия, — опиум. все до единой. почти. «псковитянка» — моя барбитура от сюра.
секунда, потом пробуждение. время течёт. запиваю есениным эдгара по и смотрю, как по вене пускается кафка — и вновь к просвещению, вновь к превращению в жутко жужжаще заумного. литры разумного, доброго, вечного к сартру за ручку ведут, добивая горящим абсентом ван гога с повышенным градусом брэдбери. выйду из комнаты бродского с пинтой от диккенса. выдвинусь — ноздри в кристально серебряном веке. под чеховским сладким сиропом от кашля от древних изысков и римлян, и греков, минуя обилие стилей и жанров, бодяжа бетховена с бахом, пройду наконец-таки к арке триумфа, в которой найдутся закладки.
привет, лсд! понимаю, что будет троиться в глазах от товарищей эриха, мэри, ремарка, я всё понимаю, я за!
а под вечер я снова под кайфом от кафки, с бутылкой ликёра пика́ссо и рома уже пикассо́. колесо леонардо да винчи и марка малевича — станет полегче смеяться над негром, подвешенным блейком по правилам снаффа.
как ночь, так по бабам: я байрон с его же долгами, «игрок» достоевского — бесом наброшусь на карты. и буду наказан, унижен, безбожен — иван карамазов и сразу, и тут же я чёрт из кошмара ивана.
дождусь ли от поля гогена нирваны и с ней воскресения льва хоть когда-то? о боги! я слишком разнуздан. отборная штука — искусство!
