Он всё потерял. Ни во что не верит,
всегда за собой закрывает двери
задвижкой. С билетом и без билета
к нему никогда не заходят гости,
и в башне из самой слоновой кости
он ждёт неминуемого рассвета.
Он ловит за хвост и за жабры мысли,
и, чтоб не пропали и не прокисли
в конечном итоге иль в эпилоге,
марает листы, подшивает в книгу,
и видит всё ту же большую фигу,
и шепчет устало: «О, боги, боги…»
Но книга чем толще, тем тоньше нити,
держащие душу. Черёд событий
легко просмотреть. Через две недели,
планеты, спеша по своим пунктирам,
сойдясь на своём, разойдутся с миром,
его оставляя лежать в постели.
Милиция двери откроет вскоре,
соседи, напившись, споют про море,
запишут врачи: «Остановка сердца»...
...и я, не поняв ничего спросонок,
услышу, что где-то кричит ребёнок,
и выпью ещё полбутылки с перцем.
