***

Лишь в ней одной, в её изгибе
Он и обрёл свою погибель,
И тонким шлейфом аромата,
Что был преследуем когда-то,

Он заполнял свою потерю,
В которую ещё не верил,
Пока небрежными штрихами
Запечатлённое глазами

Увековечивал в портрет.
Им управлял жестокий бред,
Коварная болезнь губила,
По коже, венам и по жилам

Въедалась в глубину души,
И в старом домике в глуши,
Заволоченном пеленой,
Пытался он найти покой.