Неизвестно, есть ли в пророках прок: чистый лист правдивей чеканных строк. Но стократ страшней перекрест дорог – угадай, на какой удача. У легенды страшен и прост сюжет - чем старее сказка, тем больше жертв, а древнее этой сыскать уже не тебе по плечу задача. У меня есть братья, число им три, я тебе скажу, что у них внутри, а потом, коль хочешь – иди, смотри, и тогда не просись обратно. Моих братьев каждый встречал следы, видел блеск червонных венцов златых. Их встречают преданней, чем святых, но послушай иную правду:
Первый брат мой светел и духом яр, невесом, смертелен его удар, и восплачет древний глухой шофар над челом своего пророка. Его глас превыше венцов корон. Недостойных ждет беспощадный гон, и жесток, безжалостен сей закон. Брат избавлен любых пороков. Его мерин шкурой чистейший мел, одеяний шёлк безупречно бел, и не портит святости груда тел непокаявшихся заблудших. Брат мой старший жаден чужих грехов, не изыщут милости слёзы вдов, и ложится известь в глубокий ров, укрывая людские души.
Брат второй мой строен, красив, суров, алый китель в пламени орденов, его голос – армий победный рёв, над его головой рой стягов. Его сила – пепел, огонь и прах, брат мой в каждом сердце рождает страх – геликон поет у него в руках. «Легион наступает шагом!» Дан приказ – и войско уже в пути. Рыжий конь над рваной стернёй летит, оседает пыль на его груди – брат всегда в острие атаки.
Третий брат мой бледен и нелюдим, как ни взглянешь – снова бредёт один. От клыков молочных и до седин брат мой каждой знаком собаке. Всех других страшнее мой третий брат. Убоится брата и стар, и млад, за его плечами могильный хлад, а кобыла чернее тени. Его флейта плачет в ночной тиши, как заслышишь – ляжешь - и не дыши. Не проснётся в городе ни души, если брат мой шагнёт за стены.
Есть такая байка – старей земли, в ней о трубах медных в руках семи. Я – четвертый, младший, позор семьи, про меня вы слыхали тоже. Но не стоит видеть во мне врага - я свою лошадку пустил в луга, и качает рог колыбель-река, а песок укрывает ложе. На моей гитаре семь медных струн. Не беги, садись к моему костру, я тебе спою лучше всяких труб о дорогах под небом звёздным, о чудных и чуждых тебе местах, о героев доблестных именах и о том, как радостно, что весна. Если небо рождает грозы, если земли плавятся от атак, и идет по свету – за шагом шаг – беспросветный, липкий, упрямый мрак – не теряй в глубине надежду. Я, конечно, тот еще раздолбай, но пока моя не споёт труба, не прервётся мира сего судьба. Ещё ветер сырой и свежий, ещё травы вьются, еще прибой, ещё длится вечный и славный бой – человек сражается сам с собой, и себе отдаёт победу. Если зло и страхи пробили брешь – не дрожи, не бойся, держи рубеж! Кто силен и стоек, тому и впреж не страшны никакие беды. Да, всему случается свой итог. Кто-то ляжет в поле вдали дорог, кто своей рукою взведёт курок, кто врага посчитает другом. Пусть кого-то сломит суровость зим, а кого-то – тяжесть его седин. Но никто, нигде не падёт один.
Я всегда удержу за руку.
