Ты тёплый, но я чувствую холод. Это тепло—всего лишь побочный эффект циркуляции крови. Глупая обманка, целлофановая оболочка, исправный обогреватель в пустой комнате.
Ты выучил составленные в витиеватые фразы слова, заношенные европейской культурой афоризмы, предысторию современного пласта, но отголоски сохранённых в них чувств затерялись в пустом теле и вылетают бесцветными звуками из переполненного чужой страстью рта. Даже ощущения покинули твои сухие руки.
Ты неустанно борешься с волнами малых и средних кругов, омывающих кропотливо созданный образ, но цвет облетает с изящной лепнины, открывая дешёвый гипс, штукатурка осыпается на покрытый пылью пол, внутри все балки прогнили. Я вижу прикрытое тонким парфюмом уродство.
Ты умело изображаешь эмоции, но за их высокопарным фарсом дрожит от вибраций голоса мелкая вода. Я вижу фальшь на твоих ресницах, ещё не выжженную опытом самоуверенность в глазах, в уголках губ—остатки развеянной искренности.
Я чувствую тепло твоего тела. Фасад из гранитной крошки, стилизованной под мрамор. Твоя речь как остывший вчерашний обед. Лучший портрет—пустой новый шприц без иглы.
Отсутствие слуха затрудняет восприятие и развитие, но тебе не с чем сравнить белый шум своих мыслей. В моих зрачках кривое зеркало—смотрись в другие! Твоя пустота звучит в моем сердце эхом. Бесплодное искусственное тепло греет лишь мою кожу—я промёрз до костей.
