Страх не найти с утра во дворе бутылок,
прозевать по ТВ наркотики мыльных опер,
не дозвониться в припадке любви до милой,
и, сглотнув осадок, упасть словно «дохлый номер»…
Страх не услышать, глазея на окна в ночи, шаги
нападающего со спины и сующего нож под рёбра;
не увернуться от прелестей крашенной бабы-яги,
что живёт напротив и смотрит порой так добро…
Страх вместо «баксов» увидеть в руке пчелу,
обмануть себя при разговоре с Богом,
страх в раздумье рукой провести по челу,
и, ничего не имея, радоваться и крохам…
Страх оказаться Отелло – доверчивым и слепым,
не скопить на старость, тем паче на крышку гроба;
наступить не раз в одни и те же следы,
не увидеть и глазом того, на что смотрят в оба…
Страх, восходя горе, споткнуться и кануть в Лету,
забыть, как дышать, как чувствовать, как шурупить…
Страх посадить себя в золочёную клетку
и выставляться в цирке за драный рубль…
Страх проглотить червя, вкушая плоды от древа,
не надеть галош на прогулку, что у залива…
И – при свете костра – осознать, что подруга – Ева,
а ты – Адам, и, что вам тоскливо…
И напрасно в горячке рвать нательный крест,
бесполезно искать небоскрёб повыше.
Страх – повсюду страх… Не сбежишь, балбес!
Притворяйся, кем хочешь: слоном иль мышью…
Но, пытаясь на воду ступнёю встать,
вдохновлять себя не почти за труд,
что на всякий страх – Херувимов Рать,
что на каждый страх есть свой Страшный Суд.
Ноябрь 1994 года
