никогда не была святой, не хотела такой казаться
я пускала их в тёплый дом и шептала им: пейте, братцы
только нынче не месяц-май, и мне далеко не двадцать
я стою на пустом перекрёстке, как на холодном плаце
загорелая юность моя, сплошная дерзкая шалость
от костров её краснолицых совсем ничего не осталось
я стою тут, как хворый беженец, с чемоданом тряпья и пыли
господи мой молчаливый, я когда-то их всех любила
растекалась кроваво-алым, под сердце входила спицей
засыпала в дремучих лапах под ситцевой плащаницей
светофоры горели зелёным, сигареты летели в окна
юность моя сероглазая в пьяном омуте вечно мокла
и кому-то казалось - течка, беспробудное жёсткое порно
но на деле - смешные lovestory, от которых и сладко, и солоно
мы же все улетали в космос, фиолетовый и бездонный
мы же все целовались под звёздами на городских газонах
а теперь мы стоим на распутье, истончаемся, как бумага
из друзей - только медный фонарь, да ещё - осенняя влага
в рюкзаках - поезда и перроны, губы, похмелья, койки
я устало копаюсь в этом, как бомжи на сырой помойке
и кому-то покажется - клинит, совсем засосало болото
кто-то мимо пройдёт и плюнет, и улыбнётся кто-то
а я просто - ещё один стих об уставших своих тридцати
я стою на холодном асфальте и не знаю, куда идти
