Ну, как я забуду, добрая, ласковая,
То хмурое утро декабрьского дня.
Когда, обречённого смерти вытаскивая,
Ты телом своим прикрывала меня.
Ползла ты по снегу, железом иссеченному,
В окованной стужей задонской степи.
И мне, обессиленному, искалеченному,
Шептала: — Желанненький мой, потерпи!
У гибели жизнь мою дерзостью выманив,
Меня ты в то утро сдала в медсанбат
И скрылась в метели. А я даже имени
Не мог разузнать у знакомых ребят.
Но образ твой светлый храню постоянно я
В окопе, в землянке, в лесном шалаше.
В то хмурое утро, моя безымянная,
Ты солнечный луч обронила в душе.
