Когда твои звёзды на небе погаснут,
И в прах обратится людская молва,
Воспетые ранее птицы с опаской
Кровавою грудью прорвут облака.
И вырвется крик. И с этою раной
Огромной и чёрной, как загнанный зверь,
Ты спрячешь свой лик. И будешь усталый
Искать, где укрыться возможно теперь.
Но в этом пространстве, убитом войною,
Твой жалобный вопль не слышен совсем.
Безликая вечность мирилась с тобою,
Но шрамы на сердце оставили след.
И сладко, и горько твоё искупление,
Решение, прощение, сомнение. Исход.
Любой новый шаг повлечет наложение
На старые раны болезни. Бойкот.
Его объявил сам себе ты и умер —
Внутри почернела убогая плоть.
Покуда проклятия в дьявольской сумме
Сьедают, эмоции будут колоть.
И в белом убранстве, как свет, эпопея
Фанфарами плачущих слов снизойдёт.
Кривая молитва — моя портупея.
Я в ней несу яд, и я ей плавлю лёд.
Как веером смело, и лёгким движением
Ладонями бледными тьму разгоню.
Я пламенным жаром вмиг оцепенение
С зажатого тела придам вдруг огню.
Прижмусь. И слезой залечив все порезы
Твоих тонких рук и укусов на шее,
Останусь в душе сторожить твоей бесов.
Навеки с тобою. Твоя панацея.
17.04.18
