Два раза я вам руку жал;
Два раза молча вы любовию вздохнули...
И девственный огонь ланиты пробежал,
И в пламенной слезе ресницы потонули!
Неужто я любим?
Мой друг, мой юный друг, О, усмири последним увереньем Еще колеблемый сомненьем Мой пылкий, беспокойный дух!
Скажи, что сердца ты познала цену мною,
Что первого к любви биения
Я был виновником!..
Не надо ничего
Ни рая ни земли!
Мой рай найду с тобою.
А что . . . . . . . . . . любим . . .
Погибните навек мечты предрассуждений И ты, причина заблуждений,
Чад упоительный и славы и побед!
В уединении спокойный
И мирный семьянин, не постыжусь
Поднять смиренный плуг солдатскою рукою,
Иль, поселян в кругу, в день летний,
Взмахнуть среди лугов железною косой.
Но с кем сравню себя, как, в поле утомленный,
Я возвращусь под кров, дубами осененный,
Увижу юную подругу пред
С плодами зрелыми, с водою
И с соком пенистым донского винограда.
Когда вечерние часы - трудов
На ложе радости . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я часто говорю, печальный, сам с собою:
О, сбудется ль когда мечтаемое мною?
Иль я определен в мятежной жизни
Не слышать отзыва нигде душе моей!
