Младший сын Петра Петровича укусил собаку.
Он пошёл с мамой в магазин.
Мама подошла к прилавку.
А его отпустила.
А около двери сидела собака.
Она ждала хозяина.
Младший сын Петра Петровича подошёл к собаке и укусил её.
Собака страшно завизжала, а малыш испугался и заплакал.
Ангелина Петровна закричала:
Уберите собаку!
Она укусила моего сына!» В это время какой-то дядька говорит:
Ничего подобного!
Собака не трогала вашего сына.
Она спокойно сидела.
Она никого не трогала.
Я видел!
Ваш сын подошёл и укусил её!» Все стали говорить, что не может быть, чтобы такой маленький ребёнок укусил такую большую собаку.
А тот дядька говорит:
Вы мне не верите?
Ах, значит, вы мне не верите?
Смотрите, как он это сделал!
Он подошёл к собаке, я же видел, граждане!
Он подошёл к ней вот так…» И дядька хотел показать, как младший сын Петра Петровича подошёл к собаке.
В это время испуганная собака подумала, что с ней хотят что-то сделать, и она, не долго думая, укусила этого дядьку за нос.
Дядька страшно заорал, а хозяин собаки говорит:
Зачем вы лезли к собаке?
Скажите!
Зачем вы к ней лезли?
Она вас трогала?
Не трогала!
Тогда зачем вы к ней лезли?..»
Всё это Пётр Петрович нам рассказывал, и мы смеялись.
Пётр Петрович всегда очень смешно рассказывал…
— Если мы возьмём икс, — говорит Мария Николаевна, — если мы возьмём икс!..
Я смотрю на доску.
Совсем не вовремя мне эта история вспомнилась…
В это время рядом со мной записка упала.
Когда Мария Николаевна отвернулась, я прочёл:
Ты не думай, что я на тебя обижаюсь.
Я на тебя совсем не обижаюсь.
Я завтра с отцом и матерью уезжаю.
И буду учиться в другой школе.
Совсем в другом городе.
А на тебя я никогда не обижалась.
Если бы моего отца в другой город не переводили, я никогда бы, ни за что не уехала…
— …две тысячи четыреста пятьдесят на тысяча четыреста сорок восемь…
Я ничего не слышу.
—
Получается три тысячи восемьсот девяносто восемь… делённое… получается… прибавляя… итак… отнимаем…
Я ничего не слышу.
Смотрит на меня Кафаров.
Звенит звонок.
Я подхожу к Тасе.
— Уезжаешь? — спрашиваю я тихо.
— Уезжаю, — говорит она.
— Насовсем?
— Насовсем. — И улыбается.
Как будто это хорошо, что она насовсем уезжает!
— Ну… уезжай… — говорю.
Совсем ведь другое сказать хотел.
Она постояла, посмотрела на меня, а потом повернулась и пошла быстро.
Я вслед ей крикнул:
— Это хорошо, что ты на меня не обижаешься!!!
Но она уже, наверное, меня не слышала.
Я хотел побежать за ней.
А потом не побежал.
