Перестали смотреть в глаза,
Все отводят куда то в сторону.
Понимаешь мой друг, гроза
И по небу летают вороны.
А вокруг тишина, могильная,
Словно звук прикрутили в ноль.
И эпоха, не изобильная,
А тупая, как чья-то боль.
И все так же кровит царапина,
Нарастает могильный холм.
В телевизоре пьют старательно,
Под глухой колокольный звон.
Но и звон никому не слышится,
В телевизоре выключен звук.
И не пишется, и не дышится,
Даже сердца не слышен стук.
Я сижу на гнилой скамеечке
И разглядываю кирпичи.
Может быть прилетит по темечку,
С чьей то меткой и легкой руки.
И услышу воронье карканье,
И глаза станут прямо смотреть.
Впрочем вру, кирпичное харканье,
Сможет только приблизить смерть.
