А дерево росло, считай, что три столетья.
Зря ль старожилы Ропши про это говорят?
И время умножало раскидистые ветви
В тени, скрывая тайны Великого Царя.
Когда-то Пётр Первый задумывал здесь город
Построить величавый, но всё-таки Нева
Победу одержала в архитектурных спорах…
А дерево стояло,
На жизнь его права
Никто не отменял, и видело, как вырос
Дворец в посёлке Ропша, где Пётр Номер Три
Прибрать к рукам напрасно мечтал почти полмира,
Не зная, что отыщет он смерть свою внутри,
Внутри дворцовых стен, упавший, с вилкой в горле,
(Как тайная страница истории гласит).
Кровь с половиц, конечно, немедля слуги стёрли,
Ведь заговор – обычность в традициях Руси,
Идущих от князей! Брат, не жалея брата,
Когда во имя власти не смел щадить родню,
А ропшинские стены дворца вновь виноваты,
Глазами мрачных окон по многу раз на дню
На дерево глазели.
… нет толка от гляделок,
Столетья пролетали, и … началась война,
И начались годины кровавых перестрелок,
Каких ещё не знала Великая страна.
И пили шнапс немецкий у стен дворцовых фрицы,
А дерево молчало, чужую слыша речь,
Победою чтоб после без пафоса гордиться,
О чём расскажет в фильме с названьем «Щит и меч»
Советский режиссёр.
Но… нет уже Советов,
Дворцовые руины, как дьявольский скелет,
Вселяют вороньё, что каркает с рассветом,
И пролетают годы, сплетая нитки лет
В загадочный клубок людских противоречий,
Что спрятаны в туманы на ропшинских прудах.
Безжалостное время, ну, как палач калечит
И стены, и деревья без всякого суда.
А дерево росло, росло, увы, когда-то.
Об этом пень гигантский навряд ли даст соврать,
Возможно, проклиная, всех псевдодемократов,
А может вспоминая, как матом кучера
У стен дворца в морозы бранили лютый холод.
Туристы любят съёмки вести руин дворца.
Ах, годы, вы как будто свирепые монголы,
Нашествие которых не ведает конца…
