Когда в тени не скрыться исчезнувших теней

А дерево росло, считай, что три столетья.

Зря ль старожилы Ропши про это говорят?

И время умножало раскидистые ветви

В тени, скрывая тайны Великого Царя.

Когда-то Пётр Первый задумывал здесь город

Построить величавый, но всё-таки Нева

Победу одержала в архитектурных спорах…

А дерево стояло,

На жизнь его права

Никто не отменял, и видело, как вырос

Дворец в посёлке Ропша, где Пётр Номер Три

Прибрать к рукам напрасно мечтал почти полмира,

Не зная, что отыщет он смерть свою внутри,

Внутри дворцовых стен, упавший, с вилкой в горле,

(Как тайная страница истории гласит).

Кровь с половиц, конечно, немедля слуги стёрли,

Ведь заговор – обычность в традициях Руси,

Идущих от князей! Брат, не жалея брата,

Когда во имя власти не смел щадить родню,

А ропшинские стены дворца вновь виноваты,

Глазами мрачных окон по многу раз на дню

На дерево глазели.

… нет толка от гляделок,

Столетья пролетали, и … началась война,

И начались годины кровавых перестрелок,

Каких ещё не знала Великая страна.

И пили шнапс немецкий у стен дворцовых фрицы,

А дерево молчало, чужую слыша речь,

Победою чтоб после без пафоса гордиться,

О чём расскажет в фильме с названьем «Щит и меч»

Советский режиссёр.

Но… нет уже Советов,

Дворцовые руины, как дьявольский скелет,

Вселяют вороньё, что каркает с рассветом,

И пролетают годы, сплетая нитки лет

В загадочный клубок людских противоречий,

Что спрятаны в туманы на ропшинских прудах.

Безжалостное время, ну, как палач калечит

И стены, и деревья без всякого суда.

А дерево росло, росло, увы, когда-то.

Об этом пень гигантский навряд ли даст соврать,

Возможно, проклиная, всех псевдодемократов,

А может вспоминая, как матом кучера

У стен дворца в морозы бранили лютый холод.

Туристы любят съёмки вести руин дворца.

Ах, годы, вы как будто свирепые монголы,

Нашествие которых не ведает конца…