луна догорает, как спичка в руках пилигрима,
я спрятала звёзды в широком кармане плаща,
и сердце моё – Нагасаки, душа – Хиросима
дрожат в ожидании атомных бомб палача.
в руках пилигрима – бессовестно нежное солнце,
в кармане плаща замирают мои облака,
любое решение будет теперь судьбоносным,
а время не дремлет, держа пистолет у виска.
бессовестно нежное солнце растопит всю наледь,
мои облака приведут меня снова домой,
мой старый корабль уже рядом и скоро причалит,
он бури не просит, ему нужен только покой.
всю наледь с поверхности памяти снять постепенно,
домой до рассвета вернуться смертельно усталой,
но всё-таки сильной и, может быть, в меру смиренной,
всё рушится, но мне не жаль своего идеала.
и снять постепенно всё то, что уже не подходит,
смертельно усталой судьбе дать ночлег и хлеб с солью.
ты смотришь на небо и видишь, как солнце заходит,
как будто бежит из тюрьмы, вырываясь на волю.
