Сегодняшней ночью ты должна умереть.
Ведьмам здесь не место, и ты это знаешь.
Ты и сама всё прекрасно знаешь; твоя жизнь, выжженная на теле планеты, как клеймо, превратилась в круговорот повторяющихся сюжетов. Отсюда не выкарабкаться, не выплыть: твоя прозрачная рука кидается в небо, но застывает над серебряной водой. Снова отвергли, выгнали, не пустили: аcta est fabula*, и такова судьба.
Когда ты переродишься, то будешь ощущать,
к о ж е й ощущать дыхание дерзкой скорби,
на раковине будущего останется ржавчина прошлой жизни.
Ты никогда не сможешь вытравить из себя ведьму,
ни мышьяк, ни корень цикуты не помогут;
ничто не расколет на куски её эго.
Но ты ничего не вспомнишь, дорогая, ты ничего не вспомнишь.
Будешь держаться н а д-, опасаясь смотреть п о д-.
В дольнем мире, быть может, немного тесно и зябко, ты вяжешь кофту, прячешься под одеялом, берёшь в руки кружку с лимонным чаем и обжигаешь пальцы, но всё-таки замерзаешь.
А вдруг Т а м
ещё холоднее?
(Длинный коридор, затонувший во мраке, и выщербленная лестница из семи ступеней).
Приговорённая к казни, ты до сих пор жаждешь жизни, но всё произойдёт так, как и должно быть:
как предначертано,
записано в древней летописи.
Ты уйдёшь, забрав с собой печаль и ужас,
царапающий горло за миг до-...
Прежде чем раствориться в пламенном потоке, посмотри Ему в глаза.
Вот Он прямо перед тобой: Тот, кто ни разу не спас тебя и никогда не спасёт. Ты будешь сталкиваться с Ним в каждом своём воплощении, и если станешь бабочкой, то Он – безжалостным коллекционером.
Он читает твой приговор hic et nunc*: этот голос ни разу не дрогнул, кривая ухмылка змеится на губах.
А ты Его всё-таки любишь, ненавидишь и любишь,
и даже через несколько веков
продолжишь любить
П р е д а т е л я.
Лучше беги.
Беги и не смей оглядываться, помни про соляной столп, Орфея и Эвридику... чёрт возьми, просто помни:
Он и есть твой г л а в н ы й источник боли.
На площади собралось так много псевдоsapiens.
Они пришли сюда, потому что их души-пиявки требуют хлеба и зрелищ.
Смотрят на твои босые израненные ноги,
наблюдают за тем, как тебя забивают камнями,
сами поднимают вверх
тот, что потяжелее...
И червь удовлетворения грызёт их пластилиновые сердца.
Даже после воскрешения тебя не оставят в покое:
снова и снова твоя спина будет мишенью,
а люди продолжат игру в дартс…
вот только дротики слишком острые.
И тогда ты почувствуешь
отвратительно горький вкус
пилюли человеческой ненависти.
Неужели ты всё ещё хочешь
ж и т ь,
жить через боль?
Ведь если только попросишь, закроешь глаза и шепнёшь – я помогу тебе.
Дарую вечное забвение – и больше никогда не придётся блуждать по мирам.
Но ты снова
ты снова
снова
ты
выбираешь
ж и з н ь.
* аcta est fabula - пьеса сыграна
* hic et nunc - здесь и сейчас
