Ветер, настежь окно, тени, ворона крик —
каждый кадр наизусть вспоминаем,
вот Саахов-злодей замирает на миг,
на экране — великая Майя!
Флейты нежный напев на контрасте, когда
саван белый, отмщения жажда,
в кресле — с детства любимая кинозвезда,
телевизор, Чайковский, адажио.
Год от года крепчает застой и маразм:
пятилетку — ударно в четыре,
и при этом балеты прекрасные — раз,
два — ракеты с заботой о мире.
Что-то строим, идём к коммунизму вперёд,
раздавая ресурс бестолково,
и всё чаще свобода за гробом идёт,
а Чайковский — на сцене Большого.
Чёрно-белый экран переходит в цветной,
мы в Крыму отдыхаем, в столице
сообщают, генсек не владеет страной,
в телевизоре — белые птицы!
И три дня, и три ночи — до смены эпох
«лебединые» ноты звучали,
танки шли по Москве, репродуктор оглох,
в многих радостях много печали.
Вроде стало сытнее, промчались года,
телевизор сменили на гаджет,
замирает народ в ожиданье, когда
«Лебединое» снова покажут…
