Песня о красном свитере

Владимиру Уфлянду В потетеле английской красной шерсти я

не бздюм крещенских холодов нашествия, и будущее за Шексной, за Воркслою

теперь мне видится одетым в вещь заморскую. Я думаю: обзаведись валютою,

мы одолели бы природу лютую. Я вижу гордые строенья с ванными,

заполненными до краев славянами, и тучи с птицами, с пропеллером скрещенными,

чтобы не связываться зря с крещеными, чьи нравы строгие и рук в лицо сование

смягчает тайное голосование. Там в клубе, на ночь глядя, одноразовый

перекрывается баян пластинкой джазовой, и девки щурятся там, отдышался чтобы я,

дырявый от расстрелов воздух штопая. Там днем ученые снимают пенку с опытов,

И Файбишенко там горит звездой, и Рокотов, зане от них пошла доходов астрономия,

и там пылюсь на каждой полке в каждом доме я. Вот, думаю, во что все это выльется.

Но если вдруг начнет хромать кириллица от сильного избытка вещи фирменной,

приникни, серафим, к устам и вырви мой, чтобы в широтах, грубой складкой схожих с робою,

в которых Азию легко смешать с Европою, он трепыхался, поджидая басурманина,

как флаг, оставшийся на льдине от Папанина.