Бедная. И мучаюсь, и пытаюсь я.
Аж самой себя жалко становится.
Что страшнее осознанной жалости?
Лишь болезненный страх одиночества.
Тлеет подлая горсть стихотворника.
Огорчение слаще, чем гадости.
Я ждала,что ты ИМ и откроешься,
Только вот не питай ко мне жалости.
Не напиться вином для причастия.
Не загрызть все грехи на молебне мне.
Вместо жёлчи густой,пуще радости,
Через мысли прикосновение.
И не важно:утешить пытаешься,
Или хочешь меня приклонить опять,
Нет мне большей отравы и сладости,
Чем колоть себя думой и ждать назад.
И могла бы если б - повесилась.
И сумела бы если, то съела б яд.
Захотела бы кинулась в рельсы бы...
Только ты ко мне не придёшь назад.
И однажды ушедший из глаз моих,
Обернётся гранитом и чёрточкой,
Только смолкло вокруг не для НАС ДВОИХ,
Для МЕНЯ оно кровоточит все.
И страшнее нет времени в этот год:
Шизофреник стучится ко мне в окно,
Кто-то пляшет ругаясь на тлен и пол,
И сочится под сердцем огонь-пятно;
И растягивают тишину вокруг,
И руками мне волосы пряжей вья,
И кричат в оба уха, что нас убьют,
А потом тьма кричит,что лишь я мертва.
И заря не спугнет этот шум и гам,
И петух не спасёт громкой песнею,
Я забыта лежу, а в терновый храм,
В тёмных мыслях ты входишь с невестою.
И не сделать уже ничего, поверь,
Символ нового - цвет ее платьица.
К новой жизни идя - не споткнись о дверь,
Да живи себе, как полагается.
А огонь-пятно погорит чуть-чуть;
Я ещё веселюсь с бесомыслями;
Шизофреник ещё не нашёл свой путь-
Значит рано узреть себя чистую...
