Не сказать, что время его пролетело быстро.
Он знакомых не узнавал, забывал слова...
А когда-то был щёголем, галантным магистром.
Если кто и помнит об этом, то лишь едва.
Он давно уже не бывал в университете.
И писал, чтоб не сокрушаться, что не у дел:
«Человеку отведено семь десятилетий.
В крайнем случае – восемь, но это уже предел».
Кто от жизни устал, тому прощаться не страшно.
Он не знал, но верил, что там обретёт покой.
И в последний раз посмотрел из окна на башню,
Словно в экипаже кому-то махнул рукой.
Город всё ещё не покорился чужой печали,
И почти никто не услышал, что он ушёл -
Где-то рядом на фортепиано снова бренчали,
Только он уже произнёс: "Это хорошо".
Он привык ко всему. Хватит сетований на случай,
Даже если твой дом стоит по соседству с тюрьмой.
А сегодня издатель рукопись не получит,
Ни за что отругает слугу и пойдёт домой.
Обещал, что пришлёт. А когда пришлёт - неизвестно...
Позабыл старик. А ещё говорят - педант...
В семь часов почтальон принесёт "Кенигсбергский вестник".
И на первой странице:
"Умер Иммануил Кант".
