Кареглазый скафандр, в котором я как заложник, -
Издеваться любил, но все же его терпел я.
Он меня обожал, а потом оборвал за ложь мне,
Разбросав по моей одиночной палате, перья.
Я сижу в голове у него и смотрю в бинокль.
Два прозрачных окна протираю от пленки мыльной.
Если б джина нашел, то тогда я, такой одинокий,
Пригласил бы на чай и беседы в тепле каминном.
Если был бы тот джин не старцем, а, скажем, дамой,
То, рубашку и брюки надев, я бы смог сказать ей :
«Дорогая моя, я властью, мне богом данной... »,
Я шучу. Я бы просто сказал ей - «ты - мой спасатель».
Я бы сделал ее мечтой, вдохновеньем поэта,
И впустил бы, как жизнь мы обычно впускаем в двери.
Я бы жил для нее... Для нее умирал.., но это
Одинокий мираж, и я бы в него не верил.
Как в темнице, сижу я в чужой черепной коробке.
Засыпая смотрю на мир не в окно, - в порезы.
Воплотились бы сны, и тогда я, больной и робкий,
Сквозь решетку запястьев наружу, на свет, полез бы.
