На стыке стыни с мартовской весной
Он мчался по касательной к парадной,
Сквозь свет рекламы пестро-наносной,
И был туман, и пахло кориандром*.
Все мысли спотыкались на ходу,
Тускнея, как светильники в кофейнях.
Но он переступал через хандру,
Которая щетинилась, зверея.
Плескались в пенном пиве разливном
Из баров отползающие слизни,
Что силясь, упирались в палиндром
Такой простой обычно-серой жизни.
Он мчался, прорывая темноту,
Чтоб не читать затянутых нотаций.
Искрились стекла, битые в поту,
Вечерних глаз в хмелеющем пространстве.
Он вывернул проспекты в рукава
И поднял воротник промозглых будней,
Он больше ни о ком не тосковал,
И стал необитаемо-безлюден.
И, как всегда, ему хотелось спать,
Но сон едят, как время лангольеры.
И мчалась жизнь, и возвращалась вспять,
Сбегая каждым утром из вольера.
И чистился за слоем новый слой,
Сменяя все иллюзии и лица,
Чтоб выпустить еще молитвослов,
Сказав на что дозволено молиться.
Из легких, выдыхая облака,
Смотря, как снег становится асфальтом,
Он видел, как сменяются века,
И как пески становятся базальтом.
Он помнил все и знал все наперед
В цепях своих бессчетных инкарнаций,
Что время заикается и врет,
А прочее - лишь смена декораций.
Кориандр* - символ бессмертия.
