Гальваника

Синьора Гальвани сжигает голод: 

остались одни глаза.

В Болонье французы. 

Уже немолод, а практиковать нельзя.

Иссохнув, он смотрит на воды Комо, 

и сердце язвит тоска: 

так римлян античных парализованных 

жалил в бассейне скат.

Лючия, что снится тебе за Стиксом? 

Сбежали ученики.

Здесь только лягушки орут: убийца! 

Живые проводники,

с которых вы вместе сдирали кожу, 

не смевшие умирать,

пока ещё мускулы дёргать может 

искусственная искра.

Соперник обласкан Наполеоном, 

при кафедре и деньгах.

Гудит электрический вольтов орган, 

и отнятая нога -

уже человечья, не лягушачья - 

тонический ловит спазм,

И о Франкенштейне теперь судачат. 

А ты и себя не спас,

Луиджи. 

Не ты ли в трактате квакал 

про жизнь и про новый жар,

про то, что вручаешь учёным факел, 

и радуется душа?

Ты жертва. 

Мы скованы общей цепью, 

спинной просигналит нерв

мой, биметаллическим сжат пинцетом: 

мучитель, гори в огне!