Моя жизнь снова летит в пропасть,
Чтоб в ней отдышаться – и мраком теней
Себя укрепить, и зашить тихо колкость,
Что яда и стрел арбалетов страшней.
Мне уже не осталось надежды,
И дорога моя пожирает лишь след,
Чтобы снова язвить – так смешно, безутешно,
Как клоун для цирка готовит обед
И вновь отбивая яйцо для омлета,
С упорством бурильщика массу мешать.
Привет, магистраль, теплотрассам приветы –
Мне вам и обшивки последней не жаль…
Я уже улетал, уходил или бегал,
Променял не-зарплату на тени заплат.
Расстрелявши обойму на граммы и пепел,
Становился абстрактно бессмысленно рад
Что я все потерял, и сумка пустая
Приятно колотит по гордой спине.
Что в жизни моей – ветер лишь и прохлада
Усталых и все же родных тополей.
Сумка снова забита, дорогам приветы,
И, конечно, не знаю, с кем буду знаком –
Мы завьемся молчащим и тихим дуэтом,
Чтобы нас прерывал только грохот и гром.
Я прощаюсь совсем – ничего ведь не держит,
А коли не держит – то надо идти.
Возможно, вдали еще что-то забрезжит,
До света такого не жалко в пути
Проводить дни и ночи в шаткой палатке,
И слушать в тиши стихийный рассказ.
Спеши же, спеши – лишь вперед, без оглядки
На шума скалы запрещающий глас.
Ведь много уже запрещали смеяться,
Молчать запрещали, и плакать, и петь.
Но разом за раз расцветала акация,
В бутонах её запевала свирель!
