Сурьезность при живом подходе,
На ипподроме много лиц,
Повсюду мечутся в проходах
И часто упадают ниц
Пред теми, кто, успев очнуться
За миг до покрывала сна,
Вдруг оживился, встрепенулся:
Да ведь удача-то честна.
Она не жжет определеньем,
Докуда там ты не дошел.
Она есть живость вдохновенья.
Она бела. И хорошо.
Так вот. Волнуясь, но чуть смело,
Немного нагло (ничего).
С трибуны вниз спустился, веря,
Ему поможет мастерство,
Студент, оставив за спиною
Товарищей штук эдак шесть.
Он с мыслью подошел земною
К тому, кого почли б за честь
увидеть меж собою Боги.
Тот мастер в этот славный день,
Отличен от других немногим,
Смешно изображая лень,
Все ждал, когда уже кто надо
Да разглядит удачу в нем,
Как в бодром духе ветра правды
Для тех, кто храбр ходить конем.
Он подошел, студент безусый,
Застенчиво спросил с тревогой
(Но впрочем, не меняя слога,
И гордым голосищем Руса):
"Направьте верною рукою,
Маэстро, будьте так добры,
Фортуны колесо. Не скрою,
Мне с давних пор ее дары
Милы тем чувством невесомым,
Как будто ты пришел в себя,
В речушку окунувшись сонным,
Познавши силушку добра."
Маэстро, сохраняя звуки
Для дел, где так они важны,
Взял по-простому схемку в руки,
Обрисовал, в каких должны
Заездах победить лошадки,
Какие клички, номера.
Напутствий не давал, но сладким
Был воздух сам, там, где сполна
Набив удачею карманы,
Студент, безпечно строя планы,
Шел с гордо поднятой главой
И рад был, что его живой
И пыткий ум успел заметить
Вообразимый лишь ему
Заветный знак. Прослыв аскетом,
Маэстро все ж ходил с кисетом,
Но по секрету, одному
Лишь мастеру что был известен,
В кисет, запрятанный как должно,
Уложен был довольно тесно
Волшебный порошок. Дорожный
Великолепный оберег.
Однажды он его извлек
В трактире, высыпал в похлебку
Щепотку. Вслух сказал:
Хочу, чтоб балалайка звонко, дробко
Веселья принесла. И встал.
Да как пустился в пляс, заслышав
Сию секунду чистый смех
Трехструнной в кистях рук мальчишьих
(Среди умытых неумех
В дверях возникшего малого).
Откуда? Порошок-то, знать,
Волшебственный, решил студентик,
Внимательный, ни дать, ни взять,
Про всякие-такие энти
Штуковины горазд внимать.
А там уж, видно, покатилось,
Туда-сюда, дела, пути
Их вдруг опять перекрестились
На этот раз уже внутри
Поющей ипподромной чаши,
Где каждому из двух героев
Жизнь показалась много слаще,
Когда один, судьбу устроив
Другого, повернул правее
Свой собственный извечный путь.
О жизнь, ты радуешь скорее,
Когда удача здесь и тут.
