Ночью за стёклами воет буря, на Рождество здесь всегда метель.
Оливер в форточку трубку курит, холоден дом и пуста постель.
На Рождество, без сомненья, праздник, искры огней, пузырьки в вине...
Оливер курит от неприязни. Праздник исчез сразу вслед за ней.
Кто она? Лучше всех тех, кто были, раньше подруга, теперь жена.
Марни умела читать по пыли слово того, кто ушёл до нас,
Видеть во тьме верный путь и ветер, в жарких песках отыскать ответ...
Марни была лучше всех на свете. Марни уже пятый год как нет.
Нет, не подумай, жива, конечно. Только не здесь — далеко в степи,
Там, где зов неба велик и вечен, принято кровью траву кропить.
Оливер пишет ей каждый вторник: "Как, дорогая, твои пути?"
"Помнится, ты так хотела к морю... Но удалось ли его найти?"
"Был ли попутным последний ветер? Долго ли острым твой будет меч?"
Оливер пачками шлёт конверты, но ни один не пришёл взамен,
Только сердиться на это глупо, ведь адресатке не до него:
Нужно улики искать под лупой, чтобы не скрылся опасный вор,
В Агробе солнце горит на латах, в Вене — латунные фонари...
... Марни не выпустят из палаты — думают, будет какой-то риск.
Только вот что ей в пути к могиле, если исчезли снега, как дым?
Марни — змея в раскаленной пыли, конь, что срывался с любой узды,
Марни бежит, не читая писем, рвёт многотонные якоря.
Оливер ждёт её в снежном Квинсе пятый, наверное, год подряд.
