Мой разум лелеет убийц и чудовищ,
Прекрасней которых нигде не сыскать.
Они не покинут привычных им ложбищ,
Не выйдут, как сильно ни будешь их гнать.
Но то и не нужно: они так спокойны,
Они так ластятся к хозяйки рукам,
Их пачкая сгустками чьей-то там крови,
Так падают мило к хозяйки ногам,
Что я усмехаюсь, а люди косятся,
Пусть все они любят, смотря на экран,
Чудовищ ухмылкой моих восхищаться,
Идущих бессовестно по головам.
Детали любого злодейского плана
Могу без запинки я вам расписать.
Вот только в мотивах нет смысла иль тайны:
Порою чудовищам хочется жрать.
О да, я не спорю, коварство прелестно,
Чужая жестокость приятна для глаз,
Но только останется мнение это,
До тех пор, пока не дойдут и до вас
Прекрасные монстры с широких экранов
С точеным уродством в холодных чертах;
Пока не оставят автографом шрамы,
Пока не застынет оскал на устах.
Красиво, не так ли? Иль, может, не видно,
Ведь дорого место на первом ряду,
И редко ценою доволен кто-либо,
Когда у чудовищ сидит на виду.
