А я вам та скажу: на самом деле, жизнь – штука справедливая. Ну а те, кто говорит, что наоборот, с ними все понятно. Одно из двух, они: или сволочи или ничего в жизни не понимают. А может быть до того нагрешили, что жизнь обиделась и повернулась к ним сами знаете чем. Если же ты безгрешен, как младенец и мысли твои добрые и честные, жизнь обязательно за это тебя отблагодарит, обязательно. Единственное жаль, что благодарность эта уж больно редко случается. Здесь да, здесь я согласен. Здесь у жизни со справедливостью промашка в виде дефицита получается. Но ничего, терпеть можно. Зато потом, ну когда справедливость жизненную на себе почувствуешь – приятно-то как!
Вот взять меня. Жизнь моя до того трудная и сложная, что хоть выходи ночью на улицу и на Луну вой. Не я не ходил и не хожу, что толку, не поможет. Если бы оно помогало, я бы каждую ночь выл под окнами и плевать на соседей, потому что справедливость, она такая штука, которая душе круглые сутки требуется.
Судьба моя до того тяжелая, что даже сам не знаю, как до сих пор живым и кажись здоровым удается оставаться. Правда и здесь без справедливости не обходится – теща далеко живет. Я ее, вот она, самая первая справедливость, раз в год вижу. Мы к ней с Веркой, Верка, это жена моя, в отпуск ездим. Терпеть конечно приходится, но это мелочи по сравнению с тем, если бы она где-нибудь рядышком жила, а то, спаси и сохрани, вместе с нами.
И работа у меня трудная и ответственная, я неделю через неделю работаю. Где работаю, да какая вам разница? Даже если и скажу, толку-то? Не берут к нам на работу. Вернее, берут, но от нас никто увольняться не хочет.
А дальне сплошные несправедливости начинаются. Самая главная несправедливость – вокруг нашей работы магазинов нету. Лес есть, а вот магазины не предусмотрены. Да там вообще, кроме деревьев и работы ничего нет. Так вот и мучаемся.
Вторая самая главная несправедливость, это Верка, жена моя. Не тем она в жизни занимается, совершенно не тем. Вот если бы ей клады искать, давным-давно ни одного не найденного клада не осталось. Любую заначку найдет, скандал устроит и отберет. Но это ерунда вообще-то, я приспособился. Как? Ага, там я вам и сказал! А вдруг она вот это прочитает?! И что мне тогда, по новой все придумывать?! Нет, ребята, сами придумывайте и сами пользуйтесь, а то если по-новой, у меня нервы могут не выдержать.
Так вот, когда на работу едем, мы конечно с собой берем. Ну а как вы хотели? Как не крути, а от выходных, от них тоже отдохнуть надо. Но много не возьмешь, на раз – максимум. Да и работу работать надо, никуда не денешься.
А вообще-то неизвестно, что труднее: работа вдали от магазинов или выходные, когда Верка, вот она, рядышком. То, что рядышком, это конечно хорошо, но с другой стороны – очень плохо, хуже не придумаешь. Она ведь так и рыщет, так глазами и зыркает, чтобы я в магазин не сбежал. А как трудовому человеку в невыпитом состоянии отдыхать? Правильно, никак! Вот так и приходится мучиться, и жить среди сплошной несправедливости.
Вот и в этот раз я уж и так и так, даже ковер сходил выбил, а она ни в какую. Говорит, иди вон, телевизор посмотри, в нем умных людей показывают. Глядишь, и ты поумнеешь. Ну я пошел, а что делать?
Включил, глядь, концерт показывать начинают. Не, всех этих певцов с певицам я терпеть не могу. Они все из дурдома сбежали, просто телевизионное начальство никому не говорит. Ладно, ну их.
На этом концерте юморист очень популярный выступать собрался. Ну, думаю, давай, выступай, глядишь, посмеюсь малость. Хотя какой может быть смех, когда сидишь перед этим самым юмористом весь трезвый? А юмор, что юмор? У меня вон, свой юмор на кухне кастрюлями гремит и жить счастливо мешает.
Сижу, смотрю концерт. А юморист этот, он вообще-то молодец, хорошо придумал. Он ерунду всякую не придумывает и не пересказывает. За него народ все делает, а ему остается всего лишь народом придуманное повторить и все. Это получается он специально по улицам ходит и газеты разные читает, а там: что на улицах, что в газетах, дури всякой столько понаписано: запоминай, а потом со сцены повторяй, не ленись только.
А народ довольный, смеется аж заливается. Понятно, думаю: это они потому смеются, чтобы никто на них не подумал, что они все это понаписали. Ладно, пусть смеются, мне-то что.
Смотрю, а на концерте то ли изначально что-то не так пошло, а может специально придумали. Только юморист этот вдруг, прямо со сцены, всем и говорит:
- Граждане зрители. Для того, чтобы концерт наш прошел хорошо и весело, нам всем надо разогреться. – прямо так и говорит.
И тут, я сначала глазам своим не поверил, но потом присмотрелся – правда оказывается. В зал входят девицы, красивые все такие, как стюардессы в самолетах, и в руках у них подносы, а на подносах стаканчики пластмассовые стоят, много.
- Сейчас, граждане зрители, – это юморист говорит. – мы с вам разогреемся, по маленькой, а после уж и концерт начнем. Не переживайте, деньги платить не надо, все входит в стоимость билета. А вот закуска в стоимость билета не входит, поэтому с собой надо было брать. В фойе объявление висело, читать надо уметь.
Народ, причем сразу, весь как-то зашевелился, засуетился, повеселел, видать понравилась ему такое разогревание. Артисту тоже вынесли, прямо на сцену, но не в пластмассовом стаканчике, а в настоящем, граненом – артист все-таки.
- Ну, граждане зрители, будем здоровы! – сказал артист и выпил, а у меня аж волосы зашевелились, как мне захотелось на тот концерт попасть.
- Верка! – кричу. – Иди сюда скорее!
Та пришла, недовольная вся. Видите ли, кастрюлями помешал ей греметь. Но ругаться у нее не получилось, не смогла она ругаться.
- Верка, – говорю. – сегодня вечером на концерт вот этого артиста пойдем. Ты начинай собираться, а мне давай денег, я за билетами поеду.
Та сначала было плакать начала, но и это у нее не получилось, я запретил:
- Ты что ревешь, дура?! – строго так говорю, чтобы пробрало и чтобы соображать не начала, почему это меня на концерт потянуло? – Ты потому такая, что без культуры живешь и я тоже без культуры из-за тебя жить вынужден. Все, надоело, хватит! Давай деньги на билеты и я поехал. А сама, пока ездить буду, вари свои бигуди и вообще, собирайся.
Верке опять плакать захотелось, но я цыкнул на нее и все – порядок, вот они, денежки! Быстренько собрался, я же не Верка, и поехал. Ну, пивка разумеется по дороге попил, а кто бы не попил? Только сумасшедший придурок не попил бы – точно говорю!
Короче, приехал, билеты купил и домой. Захожу, а Верка вся в бигудях и рубашку мне гладит – красота! А у меня в душе такой нетерпеж, что как тот боевой конь, хоть ногами по полу стучи.
- Верк, – говорю. – ты с собой возьми это… Бляха-муха, чуть не ляпнул: «занюхать». – пожевать чего-нибудь.
- Зачем это? – спрашивает, а сама подозрительно так смотрит.
- Как зачем?! Концерт-то, он длинный. А вдруг я поесть захочу? Что ты со мной делать будешь? Где будешь еду там искать?
- Когда ж ты нажрешься? – отвечает, но на кухню пошла, собрала колбасы, хлебушка…
Что удивительно, к назначенному времени Верка была вся красиво одетая и без бигудей на голове. Странно это конечно, ну да ладно. Обычно, когда мы куда-нибудь собираемся, ей за сутки до того как надо начинать одеваться, а тут прямо как в армии, почти за сорок пять секунд управилась.
Вызвали такси, я настоял, а Верка особо-то и не буянила. Поехали. Приехали значит, билеты у нас проверили, польта на хранение взяли и, мол, идите, смейтесь и развлекайтесь.
Пошли мы, значит, по помещению гулять, а я во все глаза смотрю, где объявление про закуску висит? А вдруг как обманули? Что если это специально все было подстроено, ну чтобы народ на концерты ходил? Наняли артистов, за деньги разумеется, в стаканы воды налили и дурят народ. А народ он что, он как ребенок, доверчивый, как я.
Идем, смотрю, висит. Висит родимое и черным по белому написано, мол, граждане зрители, во избежание недоразумений заранее запасайтесь закуской и стрелки в разные стороны, стало быть, где ее купить можно. У меня от счастья аж ноги начали подкашиваться и в глазах потемнело, но, думаю, надо держаться, а то Верка про все догадается, устроит скандал и домой утащит, я ее знаю.
Слышу, женский голос громко так объявляет: «Граждане зрители, добро пожаловать в зрительный зал. Сейчас начнется концерт и вам всем будет очень весело». А я думаю, мол, конечно будет, если с разогревом не обманете. Короче, пошли мы с Веркой в зал этот, нашли свои места, уселись, ждем.
Верка, ясно дело, концерта ждет, не иначе посмеяться приспичило. Я тоже концерта жду, тоже посмеяться охота, но перед этим разогреться надо, вот этого больше всего и жду.
Свет потух, музыка какая-то заиграла, ну, думаю, сейчас начнется, аж заерзал весь. Верка на меня посмотрела, ничего не поняла разумеется, поэтому локтем мне в бок стукнула, мол сиди и не мешай мне культурой наслаждаться, а то я тебе дома еще один концерт устрою.
Ладно. Сижу, смотрю на сцену и жду, когда же артист выйдет? Смотрю, выходит и один в один такой же, как в телевизоре. Ну, думаю, раз уж артист один и тот же и объявление там висит, значит не должны обмануть. И точно.
- Здравствуйте уважаемые граждане зрители. – это артист со сцены говорит, точь в точь как из телевизора. – Благодарю вас за то, что пришли на мой концерт. Поверьте, я очень этому рад. Но, дело в том, – и паузу такую хитрую делает. – что поскольку концерт у нас с вами будет длинным, вам придется много смеяться, а мне много говорить, для этого нам с вами надо немного разогреться.
- Это почему немного? – мужик какой-то из зала кричит, видать тоже знает, что дальше будет.
- Ну, это как получится. – артист аж заулыбался весь. – Поживем, разогреемся, увидим. Девочки! – кричит. – Девочки, несите все сюда.
И точно, прямо как в телевизоре. В зал входят красивые такие девицы, в руках у них подносы, а на подносах стаканчики пластмассовые стоят. И артисту на сцену тоже выносят и как в телевизоре, стакан, граненый.
Артист дождался пока народ стаканчики разберет, посмотрел так внимательно, мол, у всех ли есть и говорит:
- Ну граждане зрители, будем здоровы. И чтобы концерт весело прошел… – и выпил.
Народ, сами знаете, по сто раз упрашивать не надо, тем более, сам артист предлагает и тост произносит. Верка сначала было ерепениться начала, но я на нее опять цыкнул и в бок локтем ткнул, мол, если хочешь позориться перед людями, вон туда отойди и позорься сколько хочешь, а меня не позорь. Подействовало. Взяла стаканчик, посмотрела на меня тоскливо так, а потом выпила…
Артист тем временем, молодец мужик, говорит:
- Так, граждане зрители, малость разогрелись, но не совсем. – и кричит куда-то за сцену. – Девочки! Несите еще!
Смотрю, а на Верку-то культура начала действовать. Туда, откуда девицы должны появиться голову повернула и смотрит, ждет стало быть.
Принесли. Народ чуть-ли не ура кричит. Стаканчики быстро расхватали, но скандала и драки не было – видать всех зрителей еще до концерта пересчитали, а то сами понимаете что могло бы начаться.
Артист опять какой-то тост произнес, что-то про концерт и чтобы всем весело и радостно было, и выпил. Народ, сами понимаете, в таких случаях особо упрашивать не надо. Все, прямо как по команде: выдохнули, выпили и опять выдохнули.
Смотрю, в зале помаленьку веселье начинается: народ меж собой разговаривать начал, знакомиться. Верка повеселела: улыбается вся, глаза блестят, не то что на кухне. Глядь, мужики по трое кучковаться начали, перешептываться. Я тоже было собрался принять участие в культурном мероприятии, но вспомнил, все деньги у Верки, а она еще не до конца культурой охвачена, чего доброго, скандалить начнет.
Артист происходящее в зале тоже увидел, со сцены-то хорошо видно и говорит:
- Граждане зрители, на троих соображать не надо. Все предусмотрено и учтено. Разогревательная часть концерта учтена и входит в стоимость билета, а в буфете тоже самое дорого стоит. Вот после концерта соображайте сколько душе вашей будет угодно, а сейчас пока рано, вам еще концерт слушать и смеяться. – и кричит куда-то туда. – Девочки! Где вы там?
Смотрю на Верку, матерь родна, а она сама уже не прочь на троих сообразить, из глаз прямо-таки огонь хлещет. Опять появились девицы, раздали народу стаканы и артисту стакан вынесли, персонально.
- Ну, граждане зрители, – артист стакан поднял, красиво так, их наверное специально этому учат. – за жизнь во всем мире! – и выпил.
Народ ура закричал, все понятно, за такой тост обязательно надо ура кричать и тоже выпил. И тут, видать концерт так начинаться должен, артист и говорит, громко так:
- Танцуют все! – и сам начал пританцовывать, показывал стало быть как надо, а то не все же умеют.
Если бы вы видели что в зале начало твориться! Народ ломанулся: кто в проходы, а кто на сцену полез и все на ходу танцуют, кто-то даже петь начал.
Я Верку за руку беру и культурно так говорю ей:
- Сударыня, позвольте пригласить вас на танец.
А она отвечает:
- Вынесешь мусор, тогда и потанцуем…
*
- Слышь, что говорю?! – открываю глаза, Верка передо мной стоит и за плечо меня трясет. – Сходи, мусор вынеси. Ишь ты, взял моду перед телевизором спать. Никакой пользы от тебя в доме нету.
Смотрю на нее и никак не могу понять, это неужели я так наразогревался, что даже не помню, как с концерта домой попал? Ну, думаю, сейчас мне Верка еще один концерт начнет устраивать. Да и пусть устраивает, думаю. А по себе чувствую, оказывается не пил я на том концерте, опять обманули. И до того мне стало обидно, что хоть иди на улицу и завывай там на Луну не дожидаясь ночи.
А Верка уже на кухню переместилась и кричит мне оттуда:
- Мусор вынесешь, в магазин сходи я список написала что купить надо, а то опять все перепутаешь. И чем у тебя голова постоянно занята? – это она уже опять из кухни в комнату переместилась и спрашивает. А потом посмотрела на меня, видать даже у нее сердце не каменное. – Ладно, купи, а то на тебя смотреть, никаких слез не напасешься. Только одну, понял?!
