У сестры тонкий слух, нежный голос ее высок, но мать любит ее; и целует ее в висок, и глаза закрывает ей белой своей рукой:
— Никогда не любить тебе, милая, никого. Пусть по венам текут твоим магия и вода, пусть никто не сумеет убить тебя никогда. Станешь сильная ведьма — берёт она новый лист —будут силе и власти завидовать короли.
Мать глядит в глаза брату, и руки его дрожат. Говорит, не ходить ему по острию ножа.
— Будут звонкими песни и верными все друзья, ни война, ни чума, ни предательство не грозят. Не узнать ни божественных, ни человечьих бед, все хорошее в мире сейчас отдаю тебе.
И молчит потом долго, сказав, что мой голос чист, но я знаю дальнейшее:
— Будешь теперь флейтист, — мать сжимает перо. Я сжимаю ладонь в кулак. Для того ли меня безнадежного создала, чтоб по следу охотничьи вечно бежали псы? Я всегда понимал, кто её нелюбимый сын.
Никогда не узнаю теперь человечьих чувств — меня будут любить оттого лишь, что я хочу.
Пусть она различает, где мир, где её игра, только я не сумею прочувствовать эту грань. Я сойду с ней с ума, с этой силой на всё влиять. Ничего через год не останется от меня.
Мать смеется и флейту волшебную отдает.
И звучит она нежно так, в точности, как её.
