Лихие мои девяностые

Лихие мои девяностые,

отсюда — щемяще-несносные,

солнечные, нетекучие,

хрущёвка, пыльное Купчино.

Почти что уже не помнится

ни двор огромнее города,

ни старый сосед-пропойца

с гербом, на плече наколотым,

лишь лестница — долгая-долгая —

гостиная полузнакомая,

да чувство, что дома, что дома я,

как будто в броню закованная.

Придёт кто — и слышишь: грабили,

а то и стреляли, сволочи.

И смотришь в окошко солнечное,

на нём — занавески рябенькие.

И мама такая юная,

а папа с порогу — апрелевый.

Я — Лёха, ещё не Юлия,

какая уж там Андреевна.

Ни мира ещё не видела,

ни первых друзей не встретила:

вон куртка висит дяди-Витина,

вот туфли стоят тёти-Светины.

И чей-то, видать, день рождения,

раз лица кругом соседские.

И куклы мои волшебные:

наверно, ещё советские.