Он рьяно наседал в боевой стакан,
Отрывисто, будто исполняя стаккато.
Никто не понимал дух простака,
Что молился почти перед каждым закатом,
Чтоб не стать среди боевых эстакад
Субстратом свежих гробовых закаток.
Да он же автомат не умел заряжать
И был из разряда кротких мальчишек,
Что постоянно был на лезвии ножа
И всегда терялся в тени у почивших,
А теперь лишь цветы и одна скрижаль
И гомон души́ да гробовой ти́ши.
Я гарцую среди городских эстакад,
Не знаю, как бы я осознал всё по сути.
У меня не тот нрав и слабый закал –
Я бы сразу стал узником гробовых посудин.
Этот текст, как тост – я поднимаю стакан
За армию, что была
Что есть и
Что будет…
