Несвежее утро, затоптанный луг.
Вповалку - пастушьи никчёмные дети:
кресты самолётно раскинутых рук
в набухшее небо забросили сети.
Они по ночам зажигали костры -
не чтобы согреться, а ради забавы;
не к месту красивы, небрежно мудры,
бесспорно виновны, по-своему правы.
Пуская по венам ночную росу,
глушили настойку корней валерьяны,
считали лекарством змеиный укус,
дорогами - сны, а ведро - барабаном.
Пока не тускнела похмельно луна,
звенели браслеты, шуршали в мараках*
фруктовые косточки и семена
ещё не рождённых желаний и страхов.
Он вздрогнул, проснулся, сквозь смех закричал,
"Недоброе утро, заблудшее стадо!".
Заблеяли овцы с холмов: "По ночам
бесчинствуют, нынче назвать себя рады -
вы слышали, как? Не работая, ждут
что их обеспечат и маслом, и хлебом.
Подгнившая кровь, непригодный продукт,
бесплодная почва, коптители неба!
Эмблемы углём на руках и лице -
такая нелепость рискованней яда.
У нас есть работа, идея и цель,
уж мы - не порочны, уж мы-то не стадо.
Беда, если конь не приучен к седлу,
любителям танцев не быть пастухами.
Во что превратили затоптанный луг,
что нам не годится, но дорог, как память?".
Он капле росы на дубовом листе
спросонья шептал под шуршанье в мараках:
"Я видел поля обнаженных костей
и алое море танцующих маков".
Тянулись друг к другу в смертельной тоске
капризные рты, заострённые плечи;
никчёмные дети ушли налегке,
он шёл впереди, обречённо беспечен,
и слышал в груди нарастающий гул -
под рёбрами море рвало и метало.
А стадо ударно паслось на лугу
и стойко держалось своих идеалов.
Басти Родригез-Иньюригарро
февраль-июль 2017
*В русском языке название инструмента чаще употребляется в неправильной форме "маракасы». Название «марака» (множественное число — «мараки») ближе к оригинальному. Ударение - на второй слог.
