***
Иная – нет, нет да скажет
каким-то чужим не своим голосом:
– В меня плевались бумажками,
залепили жвачку в волосы!
Один написал: «Привет, приходи на встречу,
познакомлю тебя с семьёй»,
а в ответ только волчий вой, неслышимый волчий вой.
У них одноклассников встреча, хороший вечер.
Они же забыли всё, а мне тут дышать нечем
в толпе, вагоне метро и на скользкой лестнице.
Знали б они, сколько раз я могла повеситься.
У другого заклеена камера в ноутбуке:
– Следите за мною, суки?
Нет уж, не дамся так просто, куда вы тянете руки?
Я запускал самолетики в детстве, они летели,
будто сам Кожедуб управлял ими, в самом деле.
Самолетики авиаклуба и горка была, как ракета.
Боже, за что мне это?
– А я вот сколь себя помню
кастрюли мыла да полы вытирала.
Что вам известно о ритуалах?
Я тут недавно бегала, как ужаленная,
а теперь лежу и всегда лежала.
В детстве как-то фломастеры разложила,
светлые к светлым, а темные к темным.
Пойду, проверю утюг, а то я не помню.
– Думал невыносимо, а нет, выносимо.
Повсюду со мной трясина, покрытая ряской трясина,
квакают жабы, туман глубокий и синий,
да паук в окне заплетал паутину,
ингибитор захвата серотонина.
Мама, я стану сильным, если туда не выйду!
Вот они мы все: не вписаны в окоём,
каждый приходит в Ад со своим огнём.
Стоит со своим огнём меж других огней,
затухает он только, когда ты спишь.
Дай тебе Бог победить в войне,
о которой не говоришь.
