Всё чересчур «сейчас», и жизнь согласна
заочно прожитой быть – и вдали весна.
А бог живёт в печальной льдинке глаза –
и сам себе стяжает имена.
И чьё-то жаркое "люблю", сверкнув нагорно,
уже успеет, как всегда, остыть,
когда сквозь снег опять посмотрит город
в людских сердец разбитые мечты.
Их склеит утро. Постареет утро,
в прожилках улиц, в паутинках бед.
И будем жить, доверчиво и мудро,
все как один, пригвождены к судьбе.
По телевизору трёхцветно плещет знамя,
день в исторических запутался корнях…
А бог опять летает между нами,
в прохладных зёрнах душ себя храня.
